любящие природу и заботящиеся о ней, не терпели неволи и не держали насекомых дольше, чем того требовало их ремесло. Жирные и ленивые бабочки после освобождения вновь порхали близ деревни, давно привыкнув к такому сотрудничеству, ведь в награду за помощь сниглы оставляли вкуснейшую пыльцу в специальных кормушках, что висели почти на каждом дереве вокруг Калруара.
Женщины изготавливали тончайшие шёлковые нити и плели ткани отменного качества, которые затем либо шли на пошив одежды самими сниглами, либо отправлялись в соседние поселения. Особой популярностью эта ткань пользовалась у теркан. Помимо сборщиков шелкопрядов и ткачих, в деревне работали портные, да до того искусные, что диктовали моду во всех поселениях Долины, притом не только среди сниглов, но среди и прочих народов, населявших её.
Конечно, в деревне жили также и пекари, и кузнецы, и торговцы, и конюхи, и многие-многие другие… Не говоря уже о том, что заезжие частенько оседали в Калруаре и предлагали жителям разнообразные услуги, за исключением, разумеется, услуг музыкантов и стихотворцев, ибо в них сниглы недостатка не испытывали. По вечерам на деревьях зажигались огоньки, молодёжь играла на музыкальных инструментах искусной работы, а сниглы постарше обсуждали свои важные дела. Почти каждый вечер заканчивался танцами и песнями вокруг большого костра прямо в центре деревни.
Именно в это поселение направлялся одинокий путник, с которым нам предстоит познакомиться. Величавый чёрный конь мягко ступал по дороге, направляясь на юг, а странник, восседавший на нём, всматривался в даль. Вскоре впереди, меж холмов, он увидел крыши домов и что-то шепнул на ухо своему скакуну. Животное заржало, взмахнуло гривой и перешло на рысь, предвкушая скорый отдых. То и дело над головой странника пролетали птицы, неведомые в Келефаноре, мерцающие золотистым светом. Впрочем, путник, кем бы он ни был, не первый раз навещал сниглов Калруара и с живностью, обитавшей в Долине, был знаком.
Ах, как бы мне хотелось, дорогие друзья, задержаться в этом безмятежном месте и побродить по ночной росе, послушать пение удивительных пернатых созданий и подышать свежим горным воздухом! Увы, подобной роскоши я себе позволить не могу, ибо путник, не останавливаясь ни на секунду, довольно скоро достиг окраин Калруара. Его скакун перешёл на шаг и, наконец, остановился посреди главной площади. Незнакомец спрыгнул на землю и снял капюшон, до сих пор закрывавший лицо.
И по особой форме капюшона, и по красному хвосту, который был виден из-под полы плаща, можно было догадаться о его происхождении. Теперь же, когда на голове обнаружились рога, а утренняя заря осветила красную кожу незнакомца, всякие сомнения отпали: путник этот был суртом. Более того, это был тот самый Иарон, кузен Фрейна, которого в своём рассказе упомянул анкиллирец. Иарон происходил из династии Меодвиров и приходился старшим сыном Каралону Меодвиру – правителю Телаурата, а значит, был наследником престола. На лике сурта была