бровей угадывалось легкое волнение.
– Модель вселенной, может быть, планетарий или календарь, – навскидку перечислил Евгений свои гипотезы, разглядывая метагеометрические фигуры, внутри которых они находились.
– Долгие годы мне не давала покоя одна проблема – проблема времени, его необратимость, – начал издалека магистр. – Видишь ли, зная расположение тел в пространстве и их скорость, мы можем рассчитать место, где эти тела окажутся в следующий момент, либо узнать, где они находились раньше. Наши расчеты работают только благодаря тому, что время для микрокосмических точек не является необратимой функцией. Многие алхимики пытались выделить эти точки из металлов, чтобы получить первичную субстанцию, философскую prima materia. Не замечая, что память наша обладает тем же замечательным свойством – способностью обращать вспять внутреннее время, когда мы о чем-либо вспоминаем.
– Но наша память – это только наша память, – затронул нижнюю губу Евгений. – Система способна обратить вспять лишь свое внутреннее время, потому что в системе сохраняется память только о ней самой.
– А что, если у системы изменить объем памяти?
– Хм-м… – задумался Евгений, обозревая висевшие в космосе небесные сферы. – Незримый Коллегиум в самом деле располагает такой возможностью?
– Все, что ты видишь вокруг, мы называем линзой времени, – сир Исаак Ньютон обвел рукой небесные сферы. – Мы крайне редко используем сей хроноскоп.
– Выходит, это что-то вроде телескопа. Только он приближает… время?
– Если правильно отшлифовать линзу, проходящие через нее лучи исказятся, они визуально приблизят, перевернут либо удалят область пространства, от которой отражаются. И наши глаза по своему устроению являются такими же линзами, воспринимающими потоки света, отражающими и передающими их душе. Поэтому все далекое кажется нам мелким, а близкое – большим.
– Но как можно приблизить время, ведь это не область пространства? – недоумевая, моргнул глазами Евгений.
– Время есть не что иное, как объем перенесенной светом памяти, исчисляемый корпускулярно-волновым способом. Объем, который мы можем сжать и вывернуть наизнанку, если соблюсти одно условие.
– Какое условие?
– Мы должны проникнуть в корпускулу света, чтобы восполнить объем нашей памяти теми преломлениями, какие потребуются. Тогда мы сможем сфокусировать эту память в другом объеме – в другом времени. Чем сильнее нужно вывернуть время, чем дольше мы хотим в нем задержаться, тем больше преломлений нам потребуется произвести. Неужели ты еще не догадался? Мы находимся сейчас внутри корпускулы.
Евгений приподнял руку, чтобы дать себе пару мгновений на приведение мыслей в порядок.
– Проникнуть в корпускулу?! – повторил он недоверчиво. – Все равно что оказаться внутри глаза и перенаправить поток света из головы… куда-то наружу?
– Это не совсем так, – сохраняя