В какой-то колонии на подобии Пристанища, уже и не помню в какой. У местного сутенера он стоял в кабинете. Увидев гибискус, я сразу же захотел взять его себе. Он напоминает мне о доме. А это очень важно.
– Напоминает о Марсе?
– Нет, – несколько резко ответил Неман, но тут же сменил тон. – Извини. Почему-то все думают, что если я рос на Марсе, то я оттуда родом. Но я землянин.
– Я знаю, кто ты. Но почему ты так упорно называешь своим домом то место, где ты практически не жил?
– Ненавижу Марс. Он отнял у меня родителей. Он не предназначен для жизни людей.
– Как и спутники, например.
– Как и они. А теперь спроси у Игоря, хочет ли он вернуться на свой спутник? Ведь, как я правильно понял по цвету его кожи, он не планетарный житель.
– Ты прав, – продолжая поглаживать гибискус согласилась девушка.
Разноцветный свет из иллюминатора играл на ее щеках и висках, окрашивал волосы, добавляя к голубому цвету множество других цветов.
– И все-таки это прекрасно, – продолжила она. – Ты столько летаешь с ним. А он все еще живет вдали от дома в своем горшке. Зеленый и живой.
– Я просто хорошо ухаживаю за ним.
Неман поднялся, взяв леечку, и поставил ее на место.
– А у тебя есть вещи, которые напоминают о доме?
Девушка несколько секунд молчала, смотря на гибискус.
– Нет. Ничего.
– Почему?
Тишину, которая возникла в рубке, нарушал только далекий звук из силового отсека. И дыхание двух людей. Неман обернулся, чтобы взглянуть на Таркелью, и увидел, что она поднимается на ноги.
– Мне не хочется говорить с тобой об этом. Да и ни с кем не хочется об этом говорить. Извини. Спокойной ночи.
Таркелья виновато улыбнулась и направилась к выходу из рубки.
– Да ничего. Спокойной ночи.
Он остался один, если не считать гибискуса. Корабль летел в подпространстве и не нуждался в чьей-либо помощи. Корабельные часы показывали уже за три ночи по земному времени.
Войдя к себе в каюту, Неман выключил экран, чтобы не видеть разноцветный туннель за бортом, и лег. Музыка все еще играла. Теперь уже другая мелодия волновала пространство комнаты.
Лететь оставалось долго – часов пять. Надо было поспать хотя бы чуть-чуть, ведь затем предстоял перелет к Земле. Можно было бы оставить наставления Васко, но Неман хотел увидеть путь до дома воочию. Он закрыл глаза и попросил убавить громкость музыки. Теперь она почти неслышно играла на фоне, как дальний морской прибой в ночи далекой планеты. Ви-Церг сначала не ощущал ничего нового. Затем его тело стало неметь, а мысли путаться между собой, им овладела пьянящая слабость. Образы перед закрытыми глазами гасли и тухли все чаще, все быстрее сменяясь в хороводе, как кадры галофильма.
Он постарался сфокусироваться на чем-то одном, чтобы окунуться в один единственный мир, созданный его фантазией или накопившимися воспоминаниями.
Внезапно Неман почувствовал дуновение ветра, без предупреждения потревожившее