две бутылки. Анна, возмущенная наглым враньем Алекса, решила, что отругает его позже, поблагодарила Рустама. Она понимала: гость делал это из уважения к ее мужу, но в тот момент отчего-то приняла на свой счет.
– Мы почему остановились на этой марке, – объясняла Анна, посыпая без спросу орехами мороженое Рустама и заметив, как он на мгновенье замер от такой фамильярности. Но, ничуть не смутившись, продолжала дальше:
– Просто пришли к выводу: это можно пить, пока в России не сильно раскрутили. Коньяков море продается, винограда столько не растет. Алекс, помнишь, нам таксист рассказывал о своем «производстве коньяка»?
Покупаешь старую дубовую бочку… «Дубовую бочку из венгерского колотого дуба с обжигом по требованию клиента» или хотя бы «дубовые клепки средней обжарки», или «дубовые чипсы из американского дуба с сильным обжигом»… Или «экстракт коры дуба для крепких алкогольных напитков» и… – тараторила без умолку Анна, вычитав на досуге в интернете эти «полезные» сведения.
– Отпилить да покрасить…
– Причем здесь «отпилить да покрасить» – обиделась она: Алекс всегда подтрунивал над ней, когда Анна утверждала, как легко что-то сделать.
Выпили кофе, потом пили чай с печеньками, посоветованными старой еврейкой, с которой разговорились в супермаркете – еврейка не подвела, но Анна совсем не помнила, как оказалась с Рустамом наедине, пытаясь показать ему пасодобль.
Пасодобль не задался; зазвучало танго, его тоже не смогли сделать, все-таки не каждый день выпиваешь полтора литра коньяка, да еще в коронном темпе Алекса, словно глушишь водку. Но попыток не оставляли, пока не остановились совсем, тесно прижатые друг к другу.
– Так? – спросил Рустам.
– Так, – подтвердила разгоряченная Анна – хотя было совершенно не так – и кивнула для большей убедительности.
– Ты правда хочешь научиться? – спросила она, почти касаясь губами его лица.
– Хочешь? – с нажимом сказала снова, пристально глядя ему в глаза.
– Хочу, – подтвердил Рустам абсолютно серьезно, и было неясно, почувствовал ли он случайно проскользнувшую двусмысленность.
Он провел рукой по ее волосам, заправил выбившуюся прядку за ухо. Это легкое, почти неуловимое прикосновение было совсем иным, нежели их тесный контакт во время танца. У Анны перехватило дыхание.
Глава II. Белорукая Изольда
Вишь, на небе останки
Облаков перламутра –
Я, как сдохшая рыба,
Развонялась под утро.
По ноль семь коньяку
На нос каждого брата!
Полежу на боку –
Мысли мчатся куда-то…
Утро получилось сонно-ленивым. Анна проснулась достаточно поздно, но сразу вставать не стала, а повернулась лицом к окошку и принялась рассматривать небо. Алекс уже бродил по квартире, тоже потихоньку приходил в себя – она поняла это по его осторожным шагам и негромкому позвякиванию посуды на кухне.
Анна