проговорила девушка, не пытаясь вы-рваться или закричать.
Она левой рукой дотронулась до ножа и очень плавно попыталась его сместить вниз, давая понять Косте, державшему её, что он почти достиг лезвием глаза. «Боится, что я её пораню»,—решил Костя и медленно опустил нож ниже.
Борис осмотрел запястье, шею, уши девушки на наличие драго-ценностей, но ничего не нашёл.
–Всё,—сказал Боря, отойдя назад и контролируя не просматриваемую Костей дорогу позади.
Костя прижался своей щекой к щеке девушки—так, чтобы она всё очень хорошо услышала, и сказал:
–Пикнешь кому-нибудь об этом—я тебя порешу.
Резко кинув её на снег обочины, он быстро развернулся и побежал в ту сторону, где ждал его Борис с сумкой. Они бежали, оставляя позади девушку, которой не желали зла, но которую ограбили. Она была беззащитна перед ними и осталась лежать там, в сугробе. Они пролетели без остановки метров триста в сторону проспекта Победы по тёмной улице, где, к счастью, никого не было. Остановились, чтобы отдышаться и перевести дух после утомительной пробежки.
–Давай в ближайший подъезд,—скомандовал Костя,—а то запалимся с этой сумкой.
Боря сунул сумку за пазуху, на живот и, воткнув руки в карманы, держал её, чтобы она не выпала.
–Молодец,—сказал Костя,—разом поправился. —Зато не спалят,—буркнул Борис.
–Всё правильно,—похвалил его Костя.—Идём в подъезд, про-шарим сумку да избавимся от неё.
Они подошли к первому подъезду ближайшего дома и слегка дёрнули дверь на магните с домофоном.
–Погоди,—сказал Костя.
Борис отошёл. Тем временем Костя крепко ухватился за ручку двери и со всей силы дёрнул её на себя. Магнит не выдержал напора и впустил их в подъезд. В обычный обшарпанный подъезд, где плохо пахло и всё разваливалось на части.
Они забрались на третий этаж и принялись осматривать сумку. Внутри не было ничего необычного. Женские принадлежности: лак, помада, расчёска, тени, тушь, ручка, заколка-краб для волос, духи. Ну ещё паспорт, кошелёк и прочая мелочь. Борис взял кошелёк и стал искать деньги. Нашёл двести рублей с мелочью, кредитки и карты скидок.
–За-ши-бись,—сказал недовольным тоном Боря.—Вот это улов, прямо можно идти отмечать.
Костя посмотрел на деньги и, ничего не сказав, взял паспорт с обычной обложкой тёмно-бордового цвета. Её звали Ольгой, девяностого года рождения. «На год старше меня»,—подумал Костя. Он молча смотрел прямо перед собой, думая о том, что совершил. Не жалел, что в кошельке оказалось несчастных двести рублей. Он думал о том, что совершил это, и какая разница, сколько там лежало в кошельке?
Она была симпатичная. Та, что осталась лежать в сугробе, когда он убегал. О чём она думала? Проклинала ли она его? Оскорбляла ли? Пошла ли она в полицию или просто молча ушла домой, рассуждая о том, почему ей так не везёт и что она делает в жизни не так?
Как бы то ни было, она оказалась сильной, она не кричала, не кричала вслед и не осыпала проклятиями. Нет, ничего такого он от неё не услышал. Она