у мамы мороженое.
– Вот говорил, говорил мне Федор Палыч, что старая резина, что нельзя туго накачивать… – Причитающий Пробиркин попробовал снова оседлать своего Росинанта.
– Не надо, Сережа, – остановила его Света. – Обод согнешь… Ничего не поделаешь, катить придется.
Теперь бежали оба. Света впереди, налегке. Сзади пыхтящий и спотыкающийся Доктор Пробиркин влачил не оправдавшее надежд средство передвижения. Вскоре он стал отставать – десять метров, двадцать, тридцать – в лес Света вбежала уже одна.
.. .Смешной Пробиркин, думала она, три недели молча катается следом… может и вправду влюбился?.. Девчонки из старших отрядов уже похихикивают, увидев нашу возвращающуюся из леса парочку…
За двадцать семь лет она как-то уже привыкла к тому, что никто и никогда в нее не влюблялся. Нет, конечно, бывали в юности, да и сейчас случаются авантюрно-любовные приключения, вспоминаемые почему-то исключительно со смехом. Но привлеченные симпатичной внешностью и покладистым характером мальчики – юноши – мужчины при более близком знакомстве теряли первоначальную напористость, постепенно отдалялись и исчезали из ее жизни.
“Тебя можно любить только издали, как “Мадонну” в Эрмитаже…” – сказал ей… – как, кстати, его звали? Не важно, но некую общую закономерность всех ее романов тот мимолетный знакомый уловил…
Но Света не комплексовала и не тревожилась по этому поводу.
Повод для тревог у нее имелся иной.
Ретроспекция. Света.
Как сходят с ума?
На этот глупый вопрос есть не менее глупый ответ: каждый сходит с ума по-своему. Тихо и незаметно для окружающих. Они, окружающие, видят лишь результаты. Впрочем, и сам объект процесса зачастую не замечает ни его начала, ни финиша.
Со Светой все произошло по-иному.
Она прекрасно помнила, как начала сходить с ума… И когда.
…Зима. Зима этого года. Квартира-двушка в хрущевке. Поминки. Девять дней назад умерла мать. В комнате тесно – собранные по соседям стулья-табуретки плотно стоят вдоль длинного стола, составленного из нескольких, слегка отличающихся по высоте. Сослуживцы, подруги, – из родственников одна Света. Сидят давно, поминальные слова сказаны. Водка сделала свое дело, печальная торжественность ушла, гости немного повеселели – жизнь продолжается. Тихо разговаривают уже о своем, разбившись на группы по два-три человека.
Это пришло резко и неожиданно. Не было – и появилось.
Все вокруг стало чужим. Люди. Предметы. Комната. Света сидела и не понимала: где я? что я здесь делаю? кто эти люди?
Разговоры превратились в бессмысленный набор звуков – она не понимала ни слова. Незнакомые люди сидели в незнакомом месте, ели, пили – она зачем-то находилась среди них. Света сжалась на стуле, не понимая: что надо сделать… Хотелось закричать.
Все закончилось столь же быстро и неожиданно, как и началось. Она облегченно вздохнула, что-то ответила Наталье Макаровне, старой маминой подруге, тревожно вглядывающейся