Не мое это. Я не могу командовать, как ты.
Наполеон поднял стул, уселся за стол и, не глядя на брата, произнес:
– Иди. Я подумаю.
Когда Люсьен ушел, первый консул вызвал министра полиции Фуше и, обрисовав ситуацию, поручил выяснить, куда делись сборщики налогов.
– И вот еще что, – остановил Бонапарт министра полиции, когда тот собирался уходить, – закажите в газеты статью с заголовком «Жест доброй воли» или что-то вроде этого. И пусть в ней сообщат, что первый консул Франции собирается освободить и отправить домой всех русских пленных. Причем, не просто так, а с личным оружием, в новом обмундировании и с захваченными знаменами.
– Я сделаю, господин первый консул, но, простите, зачем? Да еще в обмундировании. У нас, насколько я знаю, около шести тысяч пленных русских.
– В Италии австрийцев я разбил, но в Швейцарии Моро топчется на месте. Австрийцы рассчитывают на свой успех там и отказываются заключать мирный договор. Как вы думаете, напугает их потенциальный союз между Россией и Францией?
– Думаю, да! – Фуше, сам мастер интриг и комбинаций, сразу понял задумку первого консула, – я немедленно дам указания газетам.
Бонапарт остался один. Он не мог не думать о выходке Люсьена. Брат все-таки. Стоит только перестать его опекать, и он покатится по наклонной. Мать этого не одобрит. А Наполеону очень не хотелось давать матери еще одну причину быть им недовольной. Достаточно того, что она не хочет признавать Жозефину. Но здесь уж ничего не поделать. Все попытки переломить отношение матери к своей жене для Наполеона закончились ничем. Вернее сказать, небольшого прогресса он добился. Сначала мать не хотела разговаривать ни с ним, ни с Жозефиной. Теперь она с ним разговаривает, но так, как будто Жозефины нет на свете. Не хватало еще поссориться с ней из-за Люсьена. Нет, с братом надо что-то решать.
***
– Господин канцлер, вас вызывает император.
– Да, да, сейчас буду, – барон фон Тугут оторвал взгляд от газеты и кивнул стоящему перед ним адъютанту императора.
Канцлер догадывался, зачем его вызывает император Франц. Утром ему доставили парижскую газету, в которой сообщалось, что Бонапарт собирается без всяких условий вернуть Павлу всех русских пленных. Этот жест ничто иное, как приглашение к дружбе. Согласится с ним русский цезарь? Безусловно, согласится. У него не осталось перед бывшими союзниками ни одного морального обязательства, мешающего этому. Если Бонапарт с Павлом объединятся, Австрию ждет крах.
Император будет обвинять в этом его, барона фон Тугута. К счастью, пока еще есть чем ответить на эти обвинения.
Идя к своему государю, барон готов был оправдаться. Его не застал врасплох вопрос императора:
– Вы помните, барон, что вы мне обещали, когда предлагали вывести русских из Италии?
– Помню, ваше величество. Я говорил, что Австрия теперь и без русских удержит Италию.
– А что вы говорили по поводу русского цезаря?
– Я говорил, ваше величество, что цезарь Павел не будет возражать, а сам прикажет фельдмаршалу Суворову покинуть Италию.
– Нет, барон! Я ведь