Случалось, что люди, которых назначали защитниками новорожденных королей и королев, затем переходили на темную сторону. В каждом известном мне королевстве был хотя бы один человек, кому власть ударила в голову и кто решил, что из него выйдет лучший правитель, чем из законного наследника. В случае Тиренделла, если бы около трехсот лет назад одна из крестных матерей принца Лайонела не взяла дело в свои руки и не выкрала мальчика как раз когда убийца под командованием его дяди готовился сбросить его с Северной башни, папы бы здесь не было.
Само собой, мы хотели заполучить самых сильных фей.
Первой выступила высокая, полная достоинства зеленоволосая фея, чей костюм представлял собой нечто среднее между мерцающим серебристым платьем и тонким доспехом. Выглядела она многообещающе. Ее крылья, как у насекомого, были защищены поблескивающим зеленым панцирем, из-за которого казалось, что она несет на спине щит из изумрудной эмали.
– Я Бьянка Крепкий Щит, и я буду этому ребенку крестной матерью, – проговорила фея звонким голосом, что разнесся эхом по залу.
– Милости простим и в добрый час, Бьянка Крепкий Щит, – отозвался папа с поклоном. – Мы перед вами в долгу.
Фея поклонилась в ответ и встала справа от меня.
Затем вперед шагнула вторая, чуть пониже ростом, с белоснежными волосами, в длинных, украшенных драгоценными камнями одеждах. Когда я увидела, что ее стрекозиные крылья увиты серебряными прожилками, которыми феи укрепляли ослабевшие крылья, и на лице проглядывали едва заметные морщинки, я с изумлением поняла: ее волосы не были выкрашены, они поседели от возраста. Значит, она принадлежала к старейшим и мудрейшим светлым феям Тиренделла. Я чуть не взвизгнула от радости, но сдержалась.
– Я Домна Сребродрево, и я буду этому ребенку крестной матерью, – произнесла фея тихо, но ее голос тоже разнесся эхом по залу.
Папа поприветствовал ее так же, как Бьянку, и Домна заняла место рядом с ней.
Третья фея выглядела едва ли старше меня. У нее были алые волосы и птичьи крылья, и наряд, будто сотканный из пламени. А еще – самая заразительная улыбка, которую я когда-либо видела, и я вдруг поняла, что улыбаюсь ей в ответ.
– Я Брианна Огнеястреб, – объявила она и усмехнулась чуть шире, когда все, кроме фей, ахнули. – И я буду этому ребенку крестной матерью.
Все в Тиренделле знают, кто такая Брианна Огнеястреб. Та самая фея, которая три сотни лет назад подхватила принца Лайонела с края башни и отнесла в безопасность. Папа поклонился и поприветствовал ее точь-в-точь как остальных двух, должным образом. Но я знала, что внутри он наверняка почти растаял, как желе. Глаза у мамы уж точно стали как два блюдца.
Архиепископ не обратил на все это никакого внимания. Он протянул к Авроре ладони, и мама вложила ее в его руки. Мелали стиснула зубы, но архиепископ держал Аврору со знанием дела. Он чуть-чуть качнулся на носках, и тут же раздался звонкий довольный смех малышки, заставивший всех, кроме темных фей, улыбнуться.
Архиепископ