обрадовалась Марина Незамерзайка, – я две бутылочки дам? Одну для вашей персональной, Николай Степанович, экспертизы, а вторую лично для начальника РУВД – пусть попробует.
– Начальник РУВД абы что не проверяет, – вспомнил Францев, – он привык общаться с французскими коньяками и с виски разными.
– Попробует мой товар и перестанет с ними общаться, – обрадовалась Марина. – У меня даже Уманский товар берет, чтоб вы знали; не сам, конечно, – водителя своего присылает. А Уманский себе все что угодно позволить может. Захотел однажды и отбил училку у нашего Павлика Кудеярова… Та музыку преподавала, а теперь заместитель директора школы… Вцепилась в него двумя руками… Ой, – вспомнила Незамерзайка, – я же Уманского видела с той, которую убили… Они мимо меня в машине проехали. Я на перекрестке стояла. Он подъехал и остановился, мне рукой махнул, чтобы я дорогу перешла. Тут-то я ее и заметила. А потом ее убили… Может, это Вика ее… того самого: она хоть и в школе работает, но девушка ревнивая…
– Глупости не говори, – остановил женщину Францев, но, подумав немного, спросил: – Они в городок наш въезжали или выезжали?
– Выезжали и о чем-то беседовали. Девушка ему что-то рассказывала и даже рукой размахивала. Это в начале дня было. Часов в десять утра – точной даты не помню.
Тут к прилавку подошли покупатели, и участковый решил не задерживаться – он и так узнал то, что хотел: у Варвары-Красы была финка с костяной ручкой и гардой. Он даже хотел тут же позвонить Павлу и сообщить об этом, но какая-то мысль, промелькнувшая в его голове, остановила, что-то очень важное – ускользающая деталь. Николай даже остановился, чтобы вспомнить. Только что он узнал: девушка ехала в машине главы администрации на переднем сиденье и что-то говорила ему, размахивая рукой. Если человек размахивает рукой при разговоре, значит, он взволнован и говорит о чем-то важном для себя, говорит об этом человеку близко знакомому – а уж она никак не может быть близко знакомой с главой администрации Ветрогорска – с богатым и влиятельным человеком. И куда они могли ехать вместе в его машине, если Уманский в рабочее время разъезжал всегда в служебном автомобиле и за рулем находился водитель.
Францев направлялся к опорному пункту, и когда до того уже оставалось немного, увидел стоявшего у дверей человека, ускорять шаг не стал и даже сделал вид, что не замечает никого. А тот помахал ему рукой, как будто подзывая к себе. Только сейчас Николай узнал его – Анатолий Каликин, или просто Толик, а еще чаще просто Толян. Каликин нигде не работал, то есть постоянно устраивался куда-то, но долго на очередном месте не задерживался, и даже не потому, что был подвластен зеленому змию. Выпивал он ненамного больше других – просто по утрам он никак не мог проснуться, а разбудить его было некому: по крайней мере, он так объяснял свои многочисленные опоздания или прогулы.
– Во как! – произнес он, когда Францев подошел. – Зима началась, снег выпал.
– Это не снег, – возразил участковый, – припорошило немного.
– Ну да, – согласился