приподнял брови, когда услышал тихий стук в дверь и робкий голос прислуги:
– Простите, Христофор Виссарионович, к вам посетительница. Говорят, срочно-с…
Распахнув дверь, господин Александрос прошел по коридору к центральной лестнице и посмотрел вниз.
– Федор! Кто просит? – крикнул он привратнику.
– От госпожи Вакуловой!
Было видно, как голова Христофора нервно дернулась:
– Проси! – приказал он и начал медленно спускаться. Руки у него слегка задрожали.
Федор, огромный, деревенского вида мужик в импозантной форме с золотыми галунами, раскрыл дверь из боковой прихожей и кивнул просительнице:
– Проходите-с…
Средних лет дама в демисезонном визитном платье из светлого сукна, в накидке с двумя пелеринами, отделанными лентами, вошла в парадный холл. На голове у нее была шляпка с вуалеткой.
– Простите за беспокойство, Христофор Виссарионович, – начала было она, но прервалась на полуслове, увидев, как Александрос, холодно кивнув, резко развернулся к ней спиной и что-то тихо произнес в сторону прислуги. Потом, ни на кого не глядя, начал подниматься вверх по лестнице. Женщина озабоченно поджала губы и негодующе оглянулась. К ней подошла молодая девушка в форме прислуги и присела в полупоклоне:
– Ваше пальто, пожалуйста! Христофор Виссарионович сказали, что ждут вас в кабинете…
Дама сняла накидку, бросив ее в руки горничной, и, придерживая подол длинного платья, быстро поднялась наверх. Она словно вихрь ворвалась в комнату.
– Христофор Виссарионович, – негодующим тоном начала она…
– Матильда Генриховна, что случилось? Почему вы явились сюда без предупреждения? – раздраженно прервал ее Христофор.
– Вы знаете, что случилось! – гордо приподняв голову, отвечала дама, и ее тонкие губы растянулись в победоносную улыбочку. – Забыли?
– Что? Неужели Дора?.. Нет! Не может быть! Не томите, пожалуйста, Матильда Генриховна! Дора? – испуганно вскрикнул мужчина.
– Да! – И женщина, продолжая загадочно улыбаться, торжественно проговорила: – Я пришла сообщить вам важную новость: у вас сегодня ночью, в два часа, родилась дочь!
– Нет! – Александрос закрыл лицо руками и затряс головой, растерянно приговаривая: – Это невозможно! Мы же с вашей дочерью обо всем условились! Она мне обещала все уладить…
Он сел в кресло и сидел неподвижно до тех пор, пока дама опять не подала голос:
– Ваше условие было невыполнимо, врач отказался, сказал, что слишком поздно. На убиение младенца мы не пошли, сами понимаете…
При этих словах Христофор отдернул руки от лица и с волнением посмотрел на женщину:
– У меня четверо детей, больная жена, вы же знаете! – воскликнул он и вскочил с места: – Я дал деньги на операцию! Что же вы хотите от меня?
Дама медленно подошла к нему и твердо произнесла:
– Признать новорожденную своей дочерью!
– Нет!