и опасным противником.
Короткий оклик петлей сдавил шею бригадира и заставил обернуться.
– Капитан-ротмистре, прошу вас не премините воспользоваться моим приглашением и заглянуть ко мне…
Кимпл заметил застывшего в дверях ренегата Крошина. Вид у того был весьма далёк от уставного. Китель небрежно накинут на плечи, плотная водолазка надежно защищает горло, а тонкая оправа очков затерялась в длинных спутанных волосах. Неужели он не подстроил эту встречу? А даже если и так, то отказываться от разговора тем более неправильно.
«Что ж, почему бы и нет. Думаю, стоит рискнуть. Да и чем черт не шутит, вдруг разговор окажется весьма кстати», – рассудил Кимпл, понимая, что лучшей возможности подразнить противника и помахать красной тряпкой перед быком, что в случае с ренегатом специальной службы напоминало игру в опасную петлю, у него просто не будет. Многие называли подобные поступки Радской рулеткой. Впрочем, говорить о фатальности беседы, пожалуй, было рановато.
– Присаживайтесь, капитан. Может быть чаю?
– Благодарю, сэрг, – учтиво кивнул бригадир, погрузившись в глубокое кожаное кресло.
Не лучшее место, для ведения серьёзной беседы. Удобство и комфорт слишком расслабляли, а приглушенный свет рассеивал внимание. Впрочем, к устойчивому полумраку за долгие годы службы Кимпл привык и чувствовал себя в окружающей обстановке вполне привычно.
Крошин расположился напротив и, сцепив пальцы перед собой, задумался. Начать разговор решил первым.
– Бригадир, чтобы не быть голословным, хочу с вами сразу определиться: я вам не враг и не собираюсь им становиться. Несмотря ни на какие стереотипные мнения, касающиеся сотрудников адмиралтейства.
Кимпл удивлённо вскинул брови. Он ожидал от ренегата чего угодно, только не подобного откровения. Неужели очередная уловка? А может, отвлекающий манёвр? Или банальное желание перетянуть на свою сторону?
Но не стоило делать столь скоропалительные выводы…
Кимпл решил взять паузу, предоставив возможность ренегату вести диалог.
– Сэрг, поверьте, я не считаю вас противником. И у меня нет для этого никаких оснований. Я прекрасно понимаю, что специальные службы выполняют лишь функции контроля, и не являются подводной инквизицией.
Крошин остановил его коротким взмахом руки.
– Не надо заискивать, бригадир, это совершенно ни к чему. Я догадываюсь, о чем вы думаете и почему пришли к тем или иным умозаключениям.
И вновь слова ренегата вызвали у Кимпла скорее тревогу, чем внутреннее успокоение. И дело даже не в сладостных речах. Тут было что-то другое. Нечто более важное. Некая неуловимая открытость, бьющая не просто в лоб, а проникающая прямо в мозг. Неприятные болевые ощущения не заставили себя ждать. Подобные симптомы Кимпл ощущал лишь дважды: первый, когда проходил испытания в кадетский корпус и подвергся проверке мыслителем[3], второй случай подкараулил его в расщелине Зев-Вихрей – так он впервые познакомился