лучам закатного солнца… Точнее то, что от нее осталось. Большая часть этого, некогда грациозного, животного теперь покоилась в ненасытной утробе остромордого обитателя прибрежных зарослей Нила. Крокодил давно скрылся среди камышей, а Зор и Агирт продолжали молча глазеть ему вслед, не в силах произнести и слова. Знойное полуденное солнце ощутимо припекало черную курчавую голову Агирта, а его яркие лучи отражались от лысины Зора, заставляя ту блестеть, словно бриллиант. Последний, сильный, как лев и широкий, подобно быку, наконец, нарушил тишину, прерываемую лишь стрекотом кузнечиков в траве. Его пухлые губы, с трудом раздвигаясь, тихо произнесли:
– Он ее съел.
– Да неужели? – повернул к нему голову Агирт на худой шее. – А я и не разглядел сразу! Спасибо, что подсказал.
Зор с тупым видом почесал волосатую грудь:
– Похоже, ты считаешь меня виноватым.
– Ну не я же виноват?! – возмутился Агирт, всплеснув руками. – Просил же приглядеть за ней! А ты что?!
– Все произошло неожиданно… – Зор покосился на темнокожего нубийца, – он так быстро выскочил из камышей, что я… я не успел…
Агирт только обреченно прикрыл лицо ладонями. Его голос глухо прозвучал, проходя сквозь пальцы:
– И что теперь делать будем?
– Не знаю, – угрюмо ответил Зор.
– Печально. Я тоже не знаю, – нубиец отвел руки от лица и начал нервно теребить подбородок.
– Давай поймаем другую, – предложил Зор.
Агирт отрешенно взглянул на здоровяка снизу вверх:
– Мы должны были привести антилопу писцу номарха[1] к вечеру сего дня. Как ты предлагаешь успеть поймать очередного зверя до заката?
– Н-у-у-у…
– Антилопа-гну, – бросил Агирт, еще сильнее теребя подбородок.
– Чего? – непонимающе уставился на него Зор.
– Антилопа такая есть. В Абиссинии[2] водится.
– А где это?
– Южнее Нубии[3]… – Агирт раздраженно добавил, – да и какая, к Апопу[4], разница?
– Мы не успеем добраться туда и привести эту антилопу… как ее…
Агирт так широко раскрыл глаза, что они стали напоминать два яйца на черной земле:
– Ты это сейчас серьезно?
– Ну…
– Ради светлого имени фараона, замолчи! – сорвался Агирт. – Твоя тупость выше моих сил!
Зор отвернулся, всем видом показывая свое уязвленное самолюбие.
Агирт тем временем размышлял вслух:
– Может, догнать этого зеленого гада, да преподнести номарху в качестве подарка его тушу?
– Нельзя, – подал голос Зор, словно позабыв об обиде.
– Почему?
– Крокодил – священное животное.
– О, боги всемогущие! – взвыл Агирт, хватаясь руками за голову. – В этой проклятой стране есть хоть какое-то животное, не являющееся священным? Крокодил – священен. Бык – священен. Даже кошка – и то священна! Скажи, а человек, случайно, не является священным?
– Нет, – угрюмо ответил Зор.
– Я так и знал! Так и знал! Хотя… погоди-ка… Фараон! Фараон же священен!
– Он не человек.
– Да? А кто же он тогда?
– Воплощение бога Гора на земле.
– А-а-а! Хитрозадые египтяне! – заорал Агирт, вырывая клочок курчавых волос. – У вас на все найдутся оправдания!
– Ты не кричи, а думай, что делать дальше, – подметил Зор.
– А почему это я должен думать? Ведь за антилопой не уследил именно ты!
– Потому, что моя тупость выше твоих сил, – надменно и выпятив грудь, отрезал Зор.
Лицо Агирта скривилось, будто он съел гнилую луковицу:
– Разумеется. Это ведь не тебя обещали кинуть в колодец головой вниз за неуплату налогов.
– Вообще-то обещали.
– Ты в него не поместишься.
Зор уже собирался ответить, как вдруг в их разговор встрял старческий голос:
– Приветствую, добрые путники! Не подскажете дорогу до… о боги, что здесь случилось?
На грунтовке стоял почтенного возраста старец с бритой морщинистой головой и обветренным лицом. На правом худощавом плече покоилась корзина, доверху набитая спелыми огурцами.
– Иди, дедуля, не мешай, – буркнул Агирт, нервно вышагивая вокруг телеги, стараясь не наступить босыми ногами на останки антилопы.
Старик аж поперхнулся от возмущения:
– Дедуля? Никакого почтения к старшим!
– Не мешай, говорено тебе, – огрызнулся Агирт.
– Ах ты чучело нубийское!
Ловким движением руки старец достал из корзины крупный огурец и, прицелившись, швырнул овощ прямо в лицо Агирту. Плод в долю секунды преодолел расстояние и врезался в приплюснутый нос нубийца. Послышался чавкающий звук. Огурец размазался по физиономии, стекая мелкими