в спецовке оживился при виде храмцовских кадров, ткнул пальцем в дублирующий монитор трижды и пробурчал:
– От эта пава победит. Вторая будет – от эта Русала и третья – крашеная Златка.
Даже грузчик обозначил троих девушек, которых и выделял Храмцов: номер «пять» – томная брюнетка, что умела безумно красиво владеть своим упитанным телом, словно таяла в грациозных движениях восковой свечой; номер «одиннадцать» – холёная, надменная длинноволосая красавица с миндальными глазами, как у Софи Лорен, вернее, как у нашей актрисы Самойловой; и номер «семь» – стройная, печальная шатенка, на которую «положил глаз!» и сам Храмцов, скорее всего, из-за скромного, достойного поведения симпатюли на подиуме.
Грузчика выгнал с просмотра разгневанный режиссёр.
На финальном построении конкурсанток девушки под седьмым номером Храмцов не заметил. Хотя дважды пересматривал материал со всех пяти видеокамер.
Из здания телецентра Мирон выбрался во втором часу ночи, опустошённый, перегорающий от жажды. Июнь в Москве выдался жарким, душным. Погода держалась сухая. Можно было вполне прогуляться пешком до Свиблово, заглянуть по пути в любой скромный, ночной ларёк. В кармане джинсовки шелестел мятый полтинник на пиво. Одному хватит, несмотря на инфляцию. Следом за ним улицу академика Королёва к троллейбусной остановке перебежала ассистентка Элла. Храмцов поморщился от навязчивости девицы.
– Нам по пути? – без комплексов спросила она. В потёртых джинсиках, в синей рубашке навыпуск, с неряшливыми жёлтыми волосиками, скрученными на затылке детской резинкой, цвета фуксия, она походила на оторвилу-школьницу, родителей которой постоянно вызывают в школу за отвратное поведение дочери на уроках и курение «травки» в туалете на переменах.
– Куда тебе? – спросил Храмцов.
Эллу не обидело ни тыканье, ни откровенно неприязненное отношение верзилы. Она протяжно пронукала, приняв раздражение Храмцова за нерешительность, закурила, предоставляя партнёру время, чтобы собраться духом. Если уж эта дама из «программы» решила, что уйдёт сегодня в ночь с новым кавалером, – только внезапный прямой эфир мог её остановить, только тогда она беспрекословно кинется обратно к телецентру на зов обожаемого режиссёра.
Все участники съёмок расселись по личным авто у главного входа и разъехались. Храмцов пошуршал купюрой в пятьдесят рублей в кармане, тягостно решая вопрос доставки новой знакомой к себе «на хату», где кроме парочки вяленой воблы в холодильнике присутствовал только лёд в морозилке. Современные упёртые феминистки сами заворачивают свою судьбу в тугие узлы.
– Айда, телёнок, – решительно сказала Элла, – я на тачке.
– Извини, – промычал Храмцов, стараясь всё-таки не обидеть даму, – сегодня я в отвале. Пойду напьюсь в одиночестве. Тошно на душе.
– Вместе напьёмся, – уже мягче попросила Элла, – тоже дико устала. Секса не обещаю, ужином покормлю. Найдётся и сушничок. Заодно отметим явление авангарда в программе пыльного классика.
– Идёт, – сдался Храмцов,