это? – всё же спросила я, не сумев совладать с любопытством.
– Волрейн, – слегка удивлённо ответила девушка.
Видно, такие простые вещи мне было положено знать. Но я состроила невозмутимый вид и кивнула ей.
– Ещё можете принести умыться?
– Конечно, мейси.
Горничная снова убежала. Удивительно услужливая для такого захолустного места. У нас где-нибудь в затрапезном городке в полупустой гостинице уже обхаяли бы с ног до головы. А тут выполняют всё что попросишь совершенно спокойно.
В коридоре зашумели мужские голоса: видно, все мои спутники тоже начали расходиться по комнатам.
– Вам, мениэр, самая лучшая, что у меня есть. Только для особых гостей, – заискивающе проговорил, судя по всему, сам хозяин.
Прозвучали шаги – и стихли, когда хлопнули одна за другой сразу несколько дверей. Прислушиваясь к приглушённому гомону, я отпила из кружки – и всхлипнула, вытирая выступившие на глаза слёзы. Не знаю, из чего варили этот волрейн, но напоминал он наш глинтвейн, только с хорошей порцией перца. Очень хорошей – даже в носу закрутило. Но согревал он отменно – с этим не поспоришь.
Неожиданно в дверь постучали, и после разрешения входить, двое мужчин внесли тяжёлый сундук. Похоже, с моими вещами. Точнее, той девицы, в теле которой я оказалась.
А за ними в сопровождении служанки ввалился – по-другому и не охарактеризуешь – полноватый мужичок ростом мне чуть выше плеча. Это и ладно бы, но больше всего встревожило, что он был едва не вусмерть пьян.
– Это что, лекарь?! – Я медленно отставила полупустую кружку на столик.
Девушка виновато развела руками.
– Другого у нас нет. Он не всегда такой, – попыталась она оправдать вид врача, который, признаться, ни в какие ворота не лез.
– Да мне какая разница? Я не спрашиваю про дни, когда он «не такой»! Я его к себе не подпущу!
Лекарь пробормотал что-то совсем неразборчивое. Добавил, что он и в таком состоянии вылечит кого угодно. Сделал ещё шаг ко мне, заставив отшатнуться, и едва не рухнул лицом вниз: служанка успела его подхватить под локоть.
– Может, я могу помочь вам, мейси? – пропыхтела она, выталкивая горе-лекаря из комнаты.
– У меня там всё очень плохо. – Я поморщилась, осторожно притрагиваясь к боку.
Служанка помогла мне открыть сундук и выбрать сорочку на ночь. Я умылась, вытерпев её въедливый взгляд. Её буквально разрывало от любопытства от вида небрежной перевязи поперёк моего туловища. И спросить хотелось, и смелости не хватало.
– Да уж, это никуда не годится, – вздохнула девушка наконец.
А затем снова умчалась – уж сколько случилось со мной хлопот – но скоро вернулась с каким-то горшочком и узким мотком чистой ткани. Делала она всё гораздо осторожнее и более умело, чем Алдрик. Мне сразу полегчало настолько, что о ране и вовсе можно было позабыть. Если воздержаться от резких движений.
Выяснить бы ещё хоть что-то у этой милой девушки, о которой я, похоже, несправедливо