прочли, что ее подруга Нийя и в самом деле стибрила те стекляшки, то могли бы, по крайней мере…
– Арчи! – Настолько взбешенным я видел Вульфа едва ли не впервые. – Лишь единожды в жизни мне пришлось улепетывать со всех ног – между прочим, от дамы, причем именно из Черногории. Это случилось много лет назад, но до сих пор каждая клеточка в моем теле помнит этот кошмар, как наяву. Я просто не в состоянии описать, какие чувства охватили меня в ту минуту, когда эта черногорка нежным голосом проблеяла: «Hvala bogu». Выставь ее!
– Но ведь она не…
– Арчи!
Я понял, что препираться с Вульфом нет смысла, хотя понятия не имел, в самом ли деле он настолько перетрусил или просто юродствует. Я плюнул на все и, вернувшись в кабинет, остановился перед девушкой.
– Мистер Вульф очень сожалеет, но он не сможет помочь вашей подруге. Он слишком занят.
Карла Лофхен слегка откинула голову и недоуменно уставилась на меня. Дыхание ее участилось, а рот приоткрылся.
– Как не сможет?.. – пролепетала она. – Нет, он должен!
Она вскочила, и я отступил на шаг под ее сверкающим взглядом.
– Мы же из Черногории! Нийя… моя подруга… она… – Негодование просто душило ее.
– Приговор окончательный и обжалованию не подлежит, – бесцеремонно оборвал я. – Он не хочет браться за ваше дело. Иногда мне удается его переубедить, но всему бывает предел. Кстати, что означает «hvala bogu»?
Она недоуменно воззрилась на меня:
– Это значит «слава богу». Если я его не увижу, передайте ему…
– Не стоило вам произносить эти слова. Когда черногорка говорит по-черногорски, он с ног до головы покрывается мурашками. Нечто вроде аллергии. Простите, мисс Лофхен, но у вас ничего не получится. Я его знаю от «А» до «У» как облупленного. «У» для него последняя буква алфавита. Она означает «упрямый как осел».
– Но он… Мне необходимо повидаться с ним, скажите ему…
Упорства девушке было не занимать. Битых пять минут я уговаривал ее уйти. Мне вовсе не улыбалось прослыть грубияном, ведь если не считать немыслимого произношения, резавшего мой тонкий слух, то ничего против черногорских барышень я не имел. Наконец я закрыл за ней дверь и, вернувшись в кухню, язвительно провозгласил:
– Думаю, опасность почти миновала. Следуйте за мной, шаг в шаг, но если я вдруг заору благим матом, бегите так, словно за вами черти гонятся.
Раздавшийся в ответ грозный рык напомнил мне, на какую опасную стезю я вступил, поэтому пару минут спустя, когда Вульф вернулся в кабинет и вновь воцарился в своем кресле, я ни слова не произнес в защиту собственной точки зрения. Вульф молча пил пиво и копался в стопке каталогов, а я проверял накладные от Хёна и делал еще кое-какую привычную работу. Чуть позже, когда Вульф попросил меня приоткрыть окно, я понял, что скандалист поостыл.
Напрасно мы (или один из нас) думали, что на сегодня с Балканами покончено. После одиннадцати часов, когда мы с Вульфом сидим в кабинете, входную дверь посетителям обычно открывает