примешивался неизбежный гнев. Ривелсея замечала, что теперь всё, что она делает, даётся ей гораздо легче, хотя многое из этого было просто изматывающим, как, например, многочасовые тренировки с оружием, про которые Мастер сказал, что это обязательно. Оружие менялось каждый раз, Ривелсее приходилось заучивать приёмы обращения с длинным и коротким мечом, топором, копьём и тяжёлым молотом, а также правильно использовать щит или оружие, чтобы отражать удары Мастера. Сначала он всегда просто показывал технику, и его первые удары, если всё делать правильно, блокировать было очень легко, но потом он начинал вкладывать в них мощь, и Ривелсее приходилось выкладываться на полную. В конечном итоге она тоже стала подключать собственную мощь, и тогда они с Мастером некоторое время сражались на равных, хотя с каждым разом было сложнее и Ривелсея прекрасно понимала, что Веттар Нарт едва ли использует хотя бы одну пятую своих возможностей. Однако Ривелсея больше не кричала от боли, она привыкла к постоянным ранам и ожогам, которые, впрочем, заживали на ней теперь очень быстро. Разумеется, это действовала мощь, хотя самой Ривелсее порой начинало казаться, что они торопятся исчезнуть, чтобы им не было тесно на её теле – на месте прежних ран ежедневно неизбежно появлялись новые.
Между тем отношение Веттар Нарта к ней было по-прежнему стабильно-холодным, и она понимала, что с этим ничего сделать нельзя. Изменилось лишь одно: теперь при обращении к ней он говорил не «девочка», а «ученица», что нравилось Ривелсее гораздо больше. Сперва она сильно обрадовалась этой перемене, но очень быстро поняла, что это означает лишь переход на следующий этап обучения и что так Мастер поступал всегда, когда ученик переступал грань, разделяющую обычного человека и начинающего ратлера. От мысли, что Веттар Нарт воспринимает её абсолютно так же, как всех своих прежних учеников и учениц, Ривелсеей овладевало чувство, близкое к отчаянию. Она прекрасно знала, что, кроме переживаний, любовь к Веттар Нарту её ничем не наградит, но ничего не могла с собой поделать.
Тренировки теперь легче переносились, но Ривелсея начинала ощущать, что её тело разбито, обожжено, изранено, и его потенциал на исходе. Высвобождение мощи радовало, но Ривелсея всё чаще замечала, что впадает в какую-то тоску, и эту тоску она не могла изгнать ничем. Слова Мастера, которые она услышала в ответ на это признание, хотя и были восприняты ею со вниманием, но мало помогли. «Подавляй страсти, чтобы укрепить разум, подавляй тоску, и её заменит мощь». Девушка последовала этому совету, и ей стало несколько легче. Небольшим усилием она действительно изгоняла из себя все страсти и чувства, но до конца этого делать она не стала. Почему-то Ривелсее не хотелось заглушать тех чувств, которые связывали её с прошлым, с домом, ей казалось, что они – часть её самой. А причину своей тоски девушка неожиданно поняла. Причиной этой было её одиночество. Уже почти месяц она общалась только с Мастером, поскольку больше было не с кем. Да и некогда. Занятия