В одной из них ты можешь легко спуститься по нему до самого устья, а оттуда до деревни Липенцы два-три дня пути. Это удобнее, чем идти по пустыне.
Ривелсея верила. Она очень обрадовалась, узнав, что по пустыне идти не придётся. На лодке сплавляться вниз – это просто удовольствие. Никаких усилий, нет ужасной жары, и воды – сколько хочешь…
– Спасибо за информацию, – сказала Ривелсея.
– Удачи. Когда проведёшь в пути сутки и ещё полдня, будь осторожна – Нирион в конце становится очень быстрым, и справляться с ним трудно. В Келирон он впадает резко, и если ты упустишь этот момент и не причалишь к берегу вовремя, то тебя отнесёт в сторону Невильна, в лучшем случае, на половину дневного пути. С Келироном там тебе не совладать, он слишком быстр и могуч в том месте. Поэтому будь внимательна.
– Хорошо, – сказала Ривелсея и вышла из ворот Цитадели. Стражник смотрел ей вслед, а затем запер ворота и, прислонившись к ним, вновь о чём-то задумался.
Ривелсея же, сверив направление по карте, не оглядываясь, быстрым шагом направилась на юго-восток. Солнце ещё не встало, но небо засветлелось уже на востоке, и серая гладь песка стала белеть. Пустыня просыпалась. Осколок давно забытого ужаса шевельнулся в подсознании. Но нет. Страх не для ратлера. Его больше нет. Есть только мощь. Мощь, которая побеждает всё.
Сначала проснулся зной, потом быстро поднялось над горизонтом солнце. Ривелсея на миг остановилась и обернулась назад. Цитадель исчезла, её уже не было видно, и это было очень странно, ведь башни и стены Цитадели Порядка неимоверно высоки, и они не могли бы так быстро исчезнуть из виду, если бы не мощная система воздушных потоков, обеспечивающая полную скрытность крепости ратлеров. Вот так же когда-то (полгода назад, но казалось – бесконечно давно) она шла по этой же самой пустыне, и так же мучила неугасимая жара и бледное жгучее солнце. Только теперь у Ривелсеи была не надежда, а решимость, не неопределённость, а цель, и не упорство, а мощь. Возможно, именно мощь способствовала тому, что раны и ожоги на теле Ривелсеи уже почти зажили, всего за две недели. Лицо её снова вполне можно было назвать симпатичным и миловидным, лишь на левой щеке осталась ярко-розовая полоса, след ратлерского огня, запечатлевшийся, наверно, на всю жизнь. Детской наивности в этом лице больше не было, зато появился какой-то даже не блеск, а слабое сверкание в глазах. Сейчас – слабое; мощь пока не использовалась Ривелсеей и спокойно омывала вместе с силой всё тело, вызывая постоянное ощущение решимости и уверенности в своих способностях.
Когда солнце пошло к западу, Ривелсея успела уже пройти не одну тысячу шагов. И это не показалось ей теперь настолько изнурительным. По мере приближения к Нириону, источнику живительной влаги, питавшему собой всю местность вокруг, эта местность менялась, среди песков появлялись небольшие скопления зелени, а затем – низкорослые деревья. Ривелсея полной грудью вдохнула живительный влажный воздух, веющий ей в лицо, прошла ещё полсотни шагов и увидела вдали ярко блистающее пространство быстрых вод Нириона.
Река