претенденты на трон, ревнующие власть друг к другу. И конечно же, есть те, кто осуществил перемены и демонтировал диктатуры и кого потом до конца жизни упрекали, что он сделал не то, не так и на его месте должны были быть другие люди.
Древнегреческий историк Плутарх, скорее писатель на исторические и философские темы периода расцвета Римской империи, автор, как сказали бы сейчас, популярных книг в жанре нон-фикшн, больше всего прославился своими «Сравнительными жизнеописаниями». Он брал грека и римлянина, которые казались ему интересной для сопоставления парой, и сравнивал этих двух героев. С тех пор историческая и политическая науки расширили сферу своего внимания. От описания героев и правителей они перешли к изучению простых людей и повседневности, в которой правители занимают место части, а не целого. Современный Плутарх должен создавать параллельные жизнеописания целых обществ, которые ему интересно сопоставить по тому или другому признаку. Можно считать эту книгу таким параллельным жизнеописанием обществ – испанского, португальского и греческого периода конца последних тамошних тираний и начала демократий.
Переход этих трех стран от авторитаризма к демократии современный философ-обществовед Самуэль Хантингтон считает началом третьей и пока что последней волны демократизации. В результате первой волны в течение всего XIX и части XX в. абсолютистские режимы в Европе сменились парламентскими. Вторая волна – смена диктатур на демократии по итогам Второй мировой войны.
Третья волна началась в Испании, Португалии и Греции падением последних правых диктатур капиталистической Европы и закончилась на рубеже 1980–1990-х крахом левых режимов Европы коммунистической. В самом деле, когда обвалились последние диктатуры Западной Европы, режимам социалистического лагеря стало труднее оправдывать свое существование. Третья волна, казалось, привела к тому, что диктаторский способ правления, в какую бы идеологию он ни рядился, изжит навсегда, но через 30 лет после конца этой волны мы видим, что диктатуры переживают своего рода ренессанс. А может быть, дают последний бой.
Время не только проясняет, но и затемняет ход событий. Следует отличать событие от мифа о нем. Реальное взятие Бастилии или штурм Зимнего сильно отличаются от легендарных рассказов. Миф необязательно противоречит событию, часто он его всего лишь упрощает. С течением времени миф о событии вытесняет само событие. Это касается и демократизации целых обществ и государств. Силы свободы вышли на улицы и площади, подняли флаги, принесли жертвы, и силы тьмы дрогнули и бежали.
В мифе о событии гораздо легче назначить героев и злодеев, в то время как подробный разбор самого события смазывает дидактическую ясность картинки. Силы добра и зла, будущего и прошлого, свободы и несвободы в реальном обществе находятся в состоянии диффузии, они смешаны. Это неудивительно: общества, как и вещества,