была ночь в полицейском приемнике, зареванная тетка, привычно отвесившая оплеуху и обматерившая, дорога в большой город, и незнакомый еще нестарый человек, открывший дверь чужой квартиры.
Я не был уверен, что он мой дед. Он, скорее всего, тоже, но анализ на родство крови делать не стал. И не прогнал. Все документы на меня ему помог оформить его хозяин, у которого дед работал водителем – Корнеев Павел Юрьевич. Вот о том дне, когда дед привел меня за ухо сказать спасибо «большому человеку», мужчина передо мной и вспомнил…
Я ничего не знал о личной жизни Корнеева. Для всех она была за семью замками. В последующие годы видел его всего несколько раз, но дед не однажды настойчиво повторял, кому я обязан жизнью в этом городе, и я запомнил.
Да, сейчас, к своим двадцати восьми годам, я научился куда лучше владеть собой, разбираться в намеках и непроизнесенных словах, и прекрасно все понял.
Прямо сейчас хозяин дома еще раз дал мне понять, чем я ему обязан. И показал, что многим, если не всем!
Так какого черта он от меня хочет? Быстрее бы уже сказал. Ведь понимает, что я не стану изворачиваться, и не побегу отсюда, как крыса! Не скроюсь заграницей, иначе давно бы это сделал.
– Я все помню, Павел Юрьевич, – подтвердил его слова. – Все, поэтому я здесь.
Мне показалось, или мужчина с облегчением выдохнул? Не показалось. Взявшись рукой за графин, он снова наполнил водкой рюмки до края и кивнул:
– Это хорошо, Ярослав, потому что у меня к тебе предложение. Личное. И касается оно моей семьи. – Корнеев прищурил взгляд и остро сверкнул стальными глазами. – Но, само собой, когда обо всем узнаешь, ты можешь отказаться.
Ха! Он меня за идиота держит? Или проверяет?
Нет, скорее всего набрасывает удавку. Черта с два у меня есть это «само собой».
– Я согласен вам помочь. Сделаю все, что в моих силах.
– И даже не спросишь, что именно мне от тебя нужно?
Я не должен был спрашивать, не затем меня сюда доставили. Да, в городе меня знали многие и многих знал я, но перед лицом Корнеева мы все были пешками.
Я должен был ответить верно, и мой голос не дрогнул:
– Нет.
– Хорошо. – Корнеев снова сел в кресло и закурил. Чиркнул по старинке спичкой в тонких узловатых пальцах, зажигая сигарету. – Тогда перейдем сразу к делу, – сказал, разогнав дым, и очень аккуратно опустил спичку в фарфоровую пепельницу. – Как ты уже знаешь, Ярослав, мой единственный сын погиб и других мужчин-наследников у меня нет. Я очень богатый человек, но, к сожалению, немолодой, и кое-кто из моих недругов уже стал поговаривать о том, что скоро моему влиянию в этом городе придет конец.
Мужчина ухмыльнулся. Мне вдруг тоже под его взглядом захотелось курить, но я не посмел перебить рассказ.
– Да, я не молод, – продолжил Корнеев, – но списывать меня со счета пока рано. Я всегда был склонен верить слухам, и такое положение дел допустить не могу. Мне нужен наследник, и он у меня есть. Точнее, она – дочь. Но прежде, чем об этом узнают в городе,