анекдоты, грубые розыгрыши, игра в скат, рассказы о приключениях в отпуске и в довоенной жизни и, разумеется, постоянные разговоры о женщинах и о том, что всегда связано с ними. Тут уж изощрялись кто во что горазд, хотя торжественные панегирики в честь собственного мужского ухарства и сексуальной доблести были на три четверти сочинены.
– Так кто тебе говорил про медвежью болезнь? – спросил Руди Пикерт у Вилли Земпера.
– Покойный фельдфебель Фауст, – ответил баварец. – Сейчас вдруг вспомнил, как незадолго до того боя, когда рыжий Иван заколол его штыком, я просил включить меня в группу, которая отправлялась за «языком».
– Хотел получить медальку на мундир? – поддел Руди приятеля. – Ты слышишь, Ганс? Наш Вилли мечтал отличиться, а от нас, товарищей, это скрывал.
Дреббер не ответил. Он писал письмо в Гамбург, порой останавливался, видимо вспоминая домашних, взгляд его теплел, и Ганс мурлыкал под нос любимую песенку: «…он придет, день священной мести! Мы добудем свободу в бою… Пробудись, трудовая Германия, кабалу разорви свою!»
– И что же ответил тебе покойный Фауст, в отличие от своего знаменитого тезки не сумевший стать бессмертным?
– Он сказал, что доложит обер-лейтенанту Шютце, только пусть я не буду на него в претензии, когда на той стороне попадусь к русским в лапы и меня прихватит медвежья болезнь. Это что-нибудь заразное?
Руди расхохотался. Ганс оторвался от письма и улыбнулся.
– Старый солдат, – говорил сквозь смех Пикерт, – старый солдат Вилли Земпер, гроза иванов, лучший снайпер полка, не знал про медвежью болезнь… Вот это да! Нет, Вилли, не заразна эта болезнь, как не заразна детская испачканная пеленка! Немного вони и последующая стирка кальсон, если тебе жалко их выбросить, – вот и вся медвежья болезнь.
Земпер растерянно моргал, переводя взгляд с Ганса на Руди, постепенно до него доходило.
– Вот дерьмо! – выругался он. – Значит, этот дохлый теперь толстяк намекал, что я в состоянии обделаться со страха?
– Не только намекал, Вилли, он прямо имел это в виду, – подал голос Ганс Дреббер. – Но я думаю, что Фауст был несправедлив к тебе, дружище.
– Прохвост! – сказал Вилли и перекрестился. – Не надо так о мертвом, но уж очень он меня обидел. Тех, кто делал в штаны, мне видеть приходилось. Неприятная штука, скажу вам, ребята. Неужели это может случиться с любым?
– Это происходит независимо от воли человека, – проговорил Руди. – Непроизвольно, понимаешь, Вилли, в момент сильного испуга наступает своеобразный шок. Проявляется он, ты знаешь, видел новичков в первом бою, по-разному. И вот у некоторых возникает временный паралич сфинктера…
– Чего-чего? – перебил его Земпер. – Как ты сказал?
– Паралич сфинктера, Вилли. Это такой вроде бы клапан…
– Запирающий твою задницу, – вмешался Ганс Дреббер.
– Идите вы сами в нее! Дурачите мне голову!
– Ты послушай, – улыбнулся