в ребенке чувство прекрасного.
Вождение во время беременности – это не только эмоциональные качели, но и крайняя необходимость (особенно на большом сроке) в штурмане, сидящем на соседнем пассажирском кресле. Хотя бы потому, что наклониться и получить полный обзор того, что там, за поворотом, попросту невозможно. Моему животу видно, мне – нет. И рассказать о ситуации он мне сможет в лучшем случае только года через три, когда срок выплаты по страховке закончится.
Как-то я отправилась за рулем на очередное УЗИ. Парковка перед клиникой была крайне неудобной. Когда пришло время выезжать, я поняла, что сделать это ну никак не смогу. Крутилась туда-сюда, по сантиметру вперед-назад, пытаясь развернуться… понимаю: не прохожу, вероятность задеть другие машины становится всё больше. Сижу за рулем, слезы катятся от обиды. И вот подходит ко мне неравнодушный молодой человек, заботливо интересуется, почему я плачу, и советует просто сдать назад. ПРОСТО. СДАТЬ. НАЗАД. Я пятнадцать минут пыталась развернуться, даже не догадываясь выехать задом (я активно управляю автомобилем уже больше десяти лет).
История моего «беременного вождения» оборвалась на том, что я не заметила гараж, рядом с которым парковалась те самые десять лет. Вот тогда муж решил, что такси нам будет обходиться дешевле. А если попросить, то водитель может и Моцарта включить.
А еще мне кажется, что все беременные врут. Внимание: если ваш муж сейчас пытается через ваше плечо прочитать, почему ты вдруг начала хихикать, лучше захлопни книгу. Это наш секрет, и он не должен его знать.
Не понимаю: почему все рассказывают о каких-то сумасшедших пищевых пристрастиях? Самое необычное, что со мной случилось, – это три месяца сырников на завтрак, обед и ужин. Потому что другое не входило ни по запаху, ни по вкусу. Не входило, но выходило. Но я не отчаивалась. И всё ждала, когда же со мной случится что-то необычное. Например, когда камеры наблюдения нашего подъезда зафиксируют акт вандализма: подчистую облизанные известковые стены. Но нет. Не получилось, не срослось.
А клубнику в два часа ночи в январе кто-то из вас хотел? Я – нет. Справедливости ради, скажу: клубнику я однажды все-таки требовала. Но это было в июне и в семь вечера. Вполне себе нормальное желание и для обычного человека.
А вот в два ночи я просыпалась регулярно. Но не на зов желудка, а на стон мочевого пузыря, которому всё меньше нравилось новое соседство. Помню, лежу, прислушиваюсь к себе. Что там всем обычно хочется от мужа в два ночи? Огурцы с вареньем, мел, селедку с медом? И ни-че-го. Так обидно, аж слезы капают. Сижу, всхлипываю, так сильно жалко себя. Проснулся муж:
– Чего ревешь? – спрашивает.
– Клубнику не хочется, обидно!
Покрутил у виска:
– Все вы, беременные, ненормальные, – и спать лег.
А у меня настроение поднялось: ну вот, мужа довела – теперь всё как надо.
Итак, беременность – время сложное, но интересное. Единственное, о чем я жалею, что в беременность мне не