сквозь пыль и свистящие мимо горшки не померещилось, то это уже совсем нехорошо. Хула поклялся перед своим императором, что без Финиста в Царь-град не вернется. Можно даже поиграть в угадайку, чего это он в Арконе позабыл.
Я устало закрыла глаза. Буря, Афиген, норманны, ненависть Яромира, Хула, драка эта несуразная. Будто кто-то горсть мозаичных кусочков зачерпнул, не складывая… Нет, не буду сейчас ни о чем думать, и так голова раскалывается от боли.
Треньс! Возле моего виска со звоном врезалась в подводу крынка из-под молока, только черепки брызнули. На четверть локтя б левее, и шишкой бы не отделалась.
– Вот бедовое Чудо-юдо! – ругнулись неподалеку, и Финист вздернул меня на ноги свободной рукой, прижал к себе, не выпуская из другой руки меч. – Присмотрю за тобой, пока тебя еще чем не зашибли.
Я в который раз поразилась, насколько он силен. У меня от слабости ноги подгибались, я практически мешком висела на князе, а тот лишь сильнее и бережнее прижимал меня к себе, закрывая и защищая. Я же все сильнее теряла нити реальности и все глубже провалилась в тягучий холодный водоворот.
«Сокол, мне так одиноко без тебя… Слышишь?»
– Слышу, слышу. И уже не впервой за сегодня, – недовольно фыркнули над моей головой и уже кому-то еще сквозь грохот уличной драки да звон стали. – Беги сюда, дружинный! Княжне совсем худо… Неси-ка ее в терем да Парацельса на помощь кликни. Мы тут сами управимся.
«Да потерплю я, подумаешь», – в мыслях вяло откликнулась я.
– В терем, глупая девчонка! Тебе князь велит! – рявкнули мне и едва слышно. – И за какие прегрешения меня тобой боги наградили…
«Так, и правда, не впервой же…»
Картинка перед моими глазами окончательно потемнела, схлопнулась, в ушах завыл невидимый ветер, и я словно провалилась сквозь мостовую прямо в подземное царство.
***
– Княжна умирает, – где-то я уже слышала этот тихий мягкий голос. Вот только где?
– Так спаси ее! Ты же лекарь княжеского дома! – это уже Финист. Неужели он, и правда, за меня переживает? Но почему вдруг?
– Я не смогу. Я – грек, княже. А яд норманнский. Ничегошеньки я в нем не смыслю. Горячку от водицы морской победить сумею, но только не яд.
– И что же, дать девке молодой погибнуть? Она меня от той стрелы оттолкнула. Иначе я бы ныне умирал, не она.
– Леший уже снадобье варит. Ты, княже, позволь ему в тереме остаться, он знахарь полепше многих. Ему же ты веришь?
– Верю, – в голосе Финиста не нашлось места сомнениям.
– А Ольге – нет?
Теперь Финист умолк и молчал очень долго. А мне было так важно услышать, что же он скажет.
– Конунг Бьерн, вожак норманнский, давеча с пеной у рта мне доказывал, будто изборская княжна с ним в долю вошла, – наконец нехотя заметил правитель Арконы. – А жизнь мне спасла, чтоб доверие заслужить…
– Чушь несусветная! – оборвал своего князя греческий лекарь, теперь я его вспомнила. – Умнее твой норманн ничего измыслить не мог?
– Чушь? –