и абстрактное есть не только формы мышления, но и формы материи: материя эволюционирует от абстрактных форм к более конкретным, детализированным, развернутым. Будущее – проекция прошлого. Простые, абстрактные формы проецируются в сложные, конкретные. Пространство форм проецируется в будущее.
Окончание детства. Первый вопрос
Познание себя начинается с вопросов, которые человек задает себе, с недоумения. Задавать вопрос – быть проблемой, противоречием. Все начинается с человеческого поиска смысла, с вопроса «Зачем жизнь?» Задает этот вопрос изгнанник, оказавшийся волею судьбы вне рая, в разделении с вечным Отцом. Смысл жизни – в вечности, в соединении с божественным Отцом. Благополучные особи, сущие в раю, не знают себя и вопроса этого не задают. Жизнь в изгнании начинается с вопроса о смысле жизни. Вопрос, состояние разделения есть начало мысли. С вопроса начинается мысленный поиск пути жизни. Изгой осознает себя конечным и преходящим индивидуальным телом в вечном и бесконечном мире. Природа сознания есть разделение с внешним миром, невозможность продолжения жизни. Разделенный с миром исключен из жизни, поскольку жизнь есть соединение со средой. Индивид в состоянии разделения с миром есть в себе, в уме, в представлении весь мир. Такова природа жизни, что она, обретая препятствие полаганию себя вне себя, переходит в другое измерение, становится самопознанием. Когда жизнь останавливается, начинается мышление. Мышлением движет любовь к жизни, желание жить. Мышлению, действительному состоянию изгнания противоположна благополучная жизнь в раю, не нуждающаяся в познании.
Окончание дня есть окончание части жизни. В конце дня бывает иногда сожаление о том, что день закончился; и о жизни думается, что она так же закончится. День есть подобие жизни. В тот вечер, когда мать уже позвала домой, он, провожая взглядом заходящее солнце, в первый раз подумал, что и жизнь его так же пройдет, как прошел этот летний день. Детство уходило, заканчивалась беззаботная жизнь. Утрачивались спокойствие и бестревожность, чаще приходила тоска. Дети не знают преходящести жизни, не понимают смерти. Не зная смерти, они и живут и чувствуют себя так, как будто они вечны. Можно сказать, что жизнеощущение ребенка есть ощущение вечной жизни. Детство есть пора райской жизни вместе с вечным Отцом, когда смерти еще нет в мире и нет поэтому знания о ней. О райской жизни детства и последующей жизни в оковах несвободы, о противоречии мечты и «злой действительности» поэтически говорит Никитин. Индивид до изгнания из вечности не знает смерти. Он обретает знание о смерти, утрачивая вечную жизнь, становясь временным, преходящим, смертным. Знает о смерти тот, кто обрел себя изгнанным из вечности, стал временным. Остановленная жизнь знает свою преходящесть и познаёт путь вечности.
Жизнь в райском саду есть потребление плодов дерева жизни. Об этом дереве сказано