дополнил свои прежние показания. Все эти сведения подтверждали ранее добытые разведкой данные об обороне противника. При повторном допросе «чертежник» сказал, что он готов оказать Красной армии любую помощь в разгроме гитлеровских войск под Ленинградом. Ему дали карту и попросили обозначить на ней оборону противника, его огневую систему на левом берегу Невы от 2-го Городка до Шлиссельбурга. Перебежчик сказал, что лучше это сделать на кальке, ведь карта относительно мелкого масштаба и на ней трудно показать в крупном масштабе все узлы сопротивления, опорные пункты и главные огневые точки. В назначенный срок от него получили аккуратно вычерченную схему. Изучая ее, было установлено, что примерно половину огневых точек перебежчик показал верно. Это подтверждалось данными нашей разведки.
На схеме немецкая оборона в районе 2-го Городка была показана в масштабе 1:2000, а на участке между 2-м Городком и Шлиссельбургом в другом, более мелком – 1:5000. Поэтому создавалось впечатление, что во 2-м Городке огневых точек совсем мало, в то время как левее картина резко менялась. В населенном пункте Марьино, севернее и южнее его, пулеметных и орудийных дзотов было гораздо больше, чем прежде считала разведка. Находились они на переднем крае или в ближайшей глубине обороны. На нашей карте большинство из них не значилось. Не отразил унтер-офицер противотанковые пушки и крупнокалиберные пулеметы. Причины этого предстояло выяснить на очередном допросе. Вскоре перебежчик окончательно сник и стал говорить правду. Признался, что он вовсе не унтер-офицер, а лейтенант, получил специальное задание перейти на сторону Красной армии с целью дезинформации ее руководства относительно обороны на невском направлении. Фактически же укрепления в районе 2-го Городка являлись костяком обороны гитлеровцев на невском участке. Здесь все каменные здания, особенно подвальные помещения, были приспособлены к обороне – в них оборудовали пулеметные и орудийные огневые точки.
Сообщение засланного германского «перебежчика» было использовано советскими войсками при прорыве блокады.
Эти и другие мероприятия способствовали более продуманной организации операции по прорыву блокады Ленинграда, начавшейся 10 января 1943 г.
Активное вхождение генерала Л. А. Говорова в командование Ленинградским фронтом подчеркивало его стремление как можно быстрее познать все проблемы, связанные с жизнью фронтового города, увидеть его сильные и слабые стороны, определить круг значимых проблем. Своей жене, Лидии Ивановне, о своем вступлении в ряды Ленинградской партийной организации 16 августа 1942 г. он писал: «Ты знаешь, какое значение я придавал званию члена партии. Сейчас я завоевал право на это звание (8 августа 1942 г. ему был вручен партийный билет. – Б.Б.), лично удовлетворен, и ты понимаешь, как это помогает моей работе… настроение у меня боевое, впереди большие сражения, нужно много сил, но мы все-таки победим. На мне ответственность за Ленинград, и я не отдам его врагу, ибо побежденным бывает только