пятнадцать минут стояла у порога деревянного дома Тревора. Высокий мужчина с ямочками на щеках кивнул мне и благодарно произнес:
– Спасибо, что забежала.
Он колол дрова, громко и быстро работая топором. Обычно сын всегда ему помогал. Но… не сегодня.
– Не за что, – бросила в ответ и прошла в комнатку, осторожно подпирая дверь. На кровати лежал мальчик восьми лет. Щеки его горели, горло увеличилось в размере. Ребенка трясло в лихорадке.
Нахмурилась, присаживаясь на кровать, задирая пижаму. Высыпания красного цвета покрывали большую часть кожного покрова. Заметив на столе настойку с приторно-цветочной смесью, поправила одежду мальчика и спросила:
– Что ты ел или пил?
– Ничего… – кое-как прохрипел он, так и не открыв глаза.
– Ничего? Может, настойку? – осторожно спросила.
– Лишь бабулин сироп. Таньяна для меня его варила.
– Тетя Лида видела?
– Да…
Закрыла глаза. Старая знахарка не лечила, а калечила. Давным-давно ее выгнали из прайда. Она пользовалась варварскими методами предков, не исключая летальные исходы, заявляя, что Луна призвала. Дриан выгнал старуху, но оборотни продолжали бегать к ней в глушь леса, в надежде увидеть чудо от суровой магии старой веры. Лидия, дочь Таньяны, прикрывала ее. Я пробовала разговаривать со знахаркой, как и с дочерью, но мои усилия оказались тщетны. Женщины не воспринимали меня всерьез, а доказать… я не могла. НИКОМУ. Поэтому Дриан отправлял меня исправлять их ошибки. Иначе не получалось.
– Сколько выпил? – спросила, ощущая ярость и нетерпеливость черной триады. Она рвалась к мальчику. Была с ней согласна. Он слишком много выпил этой отравы.
– Почти все.
– Понятно.
– Лидия сказала, что мне нельзя обижать бабушку, ведь ее настойки мне всегда помогают.
Скривилась, ужасаясь странному мышлению львицы. Помогают… Сколько можно? А ведь она окончила медицинский университет, должна понимать, что выписывает аллергику.
– Это да… нельзя обижать. Но все же… она кое-что забыла добавить.
– Что?
– Сон.
– Я не могу…
– Не переживай, я помогу тебе уснуть, а сон… лечит. Когда проснешься, будешь прежним. Только… ты не должен подглядывать.
Мальчик кивнул и вымученно улыбнулся.
– Спасибо, – вдруг услышала я.
– Нет, я только помогу уснуть…
– Я чувствую тепло. Такое же… как у моей мамы. Жаль, что ты не пара моему отцу.
– Нет, лучше твоей мамы никого нет. И я пара Дэйва.
– Но она ушла от нас, покинула, а ты есть, – с грустью проговорил он. – Но и Дэйв мне нравится. Он пообещал научить меня стрелять.
Усмехнулась. Порой Дэйв вел себя как ребенок и в то же время серьезно. Муж преподавал несколько физических дисциплин. Все подростки с большой охотой бегали к нему.
– Твоя