законы Природы. Отказываясь от деторождения, от материнства, от естественного цикла ролей, жрицы как бы застывали в потоке времени, им нельзя было спокойно стареть. Наоборот, их профессия требовала долго не увядающей свежести, им предназначено было непрестанно вызывать мужское желание, улыбаясь, сохраняя бодрость духа и тела, радуя каждого.
Во все времена, даже до начала Эпох, люди ценили это ремесло, щедро одаривали служительниц уважением, статусом, почестями, монетами, а высшую степень мастерства называли особым словом – «целомудрие». Посвященные служительницы были обязаны «блюсти целомудрие», то есть стремиться к достижению высшей степени владения мастерством Шлюхи, что было записано в уставах соответствующих ремесленных домов.
Да и теперь во всех поселках Жена слывет тем более добропорядочной женщиной, чем большее количество монет из семейного бюджета выделяет мужу для посещения Шлюхи. Довольный муж – счастье в семье, это понимает каждая настоящая Жена. Многие Жены мечтают о такой завидной роли, но далеко не каждой это предназначено от Природы.
Женщине, что стояла сейчас перед Трубадуром на перекрестке, вполне могла быть предназначена любая роль в мире равнины. Она могла быть Женой ремесленника, матерью его детей. Трубадур в каждом поселке видел эти отрешенные взгляды в толпе на площадях. Самые увлекательные истории лишь легким ветром касались ушей и душ этих женщин, потому что Жена всегда думает о муже, а мать всегда думает о детях. Незнакомка смотрела именно так – с интересом, но без глубокой увлеченности, словно часть ее души пребывала не здесь, а кем-то или с чем-то очень важным, в другом месте.
Шлюха, напротив, всегда думает исключительно о том мужчине, который сейчас рядом с ней. Искры в ее газах, тихий вздох на ее устах, легкий наклон головы, позы, жесты, слова – все говорит о ее желании, все возбуждает ответное желание мужчины. Таково тонкое непобедимое искусство Шлюхи. Трубадур осекся. Искусство – это пренебрежительное название его профессии. Шлюха – это самое что ни на есть высокое ремесло. И внезапно возникшее желание, резкое, неодолимое, подсказало Трубадуру, что незнакомка вполне могла быть и Шлюхой.
Высокие, выше колен, мягкие сапоги с тонкой ровной подошвой, короткая юбка в желто-красно-зеленую клетку, черная кожаная куртка, высокая грудь в разрезе пестрой блузы, темные волосы, собранные в тугой высокий пучок, – Жены на равнине одевались по-другому. Женщина была на голову ниже Трубадура, но смотрела, словно сверху вниз. Подбородок вздернут, тонкие губы чуть приподняты в уголках.
– Зовем стражу? – повторила женщина.
– С этими вещами кто-то расстался, – извинился Трубадур. – Не знал, что их сбор нарушает законы Города. Могу вернуть хозяевам или разложить по местам. Я помню, где что лежало.
– Вернуть хозяевам! – женщина рассмеялась чисто и звонко. – Вот уж будут удивлены добропорядочные горожане, если