советская школьная форма с накрахмаленными мамой воротничками! Но этого ей было мало, и она допекала меня этой церковью, молитвами. Доставали эти походы в костёл.
– А отец?
– Отец ходить в костёл опасался, он же был членом КПСС. Помалкивал. Он полностью отдал на откуп матери моё воспитание. А у неё что? Еда только такая или такая, потому что это полезно или потому что церковные праздники, пост. В общем, повторюсь, достали они меня тогда. Просто сил уже не было. Но родители не возражали против того, чтобы я уехала учиться в Питер. Образование они уважали! Это святое. Поэтому идею поступления в Ленинградский институт точной механики и оптики, сокращённо его ЛИТМО называли, восприняли с огромным уважением. Поехала, поступила легко, нормально. Место в общаге сразу выделили. Тоже нормально. Там девчонки. Все небогатые и из разных уголков страны. Отличные девчонки! Всё ровно. Потом начались занятия. И тут уже другое. Местные питерские девочки одеваются очень модно, среди них есть и родственницы коммунистического начальства разного сорта. На их фоне я смотрелась как монашка. Одеться хочется, а где купишь? Только у фарцовщиков. А какие там цены были?
– Родители у тебя вроде бы не жмоты.
– Не жмоты, но считали, что к моей стипендии в сорок пять рублей вполне достаточно дать ещё тридцать ежемесячно. Чтобы соблазнов разных не было. Я смотрю на девчонок, и мне всё хочется: и косметику импортную, и духи разные, и кофточки-батнички всякие, и туфли на шпильке, и сапожки, и дублёнку, и джинсы, и много чего ещё. Что делать?
– Не знаю.
– Я нашла выход. Был у меня парень один знакомый. Так, ни о чём. Но очень хотел мне понравиться. Как-то проговорился, что он фарцовщик, и сказал, что в месяц по пятьсот-семьсот рублей зарабатывает. Говорит, ничего сложного и неопасно. Я мигом загорелась. Он пообещал помочь. А что? Занятия прогуливать не надо. Едешь в выходные на рынок и осторожно предлагаешь товар прохожим. Поначалу нормально всё было. Он мне в долг дал на реализацию две коробки австрийских зимних женских сапог на каблуке. Боялась первый раз очень сильно. Я же запуганная была и жутко дисциплинированная. Ничего, пересилила себя. За два часа продала эти сапоги. Вернулась к парню этому, отдала деньги, навар оставила себе, а это сто шестьдесят рублей. Он предлагает купить у него на продажу джинсы «Вилдкэт» мужские за сто восемьдесят рублей. Продала за двести сорок. Отлично! Вкладываю в товар теперь уже свои двести двадцать рублей. И так пошло-поехало.
– А этот парень не пытался к тебе приставать?
– Как не пытался? Пытался, конечно. Но я его за нос водила. Ля-ля-тра-ля-ля. Завтра, послезавтра, потом как-нибудь. Говорю ему: ты сначала подстригись и мышцы подкачай, хи-хи, ха-ха. Я не поняла, что он обозлился, а он сдал меня. То есть у них там была своя крыша ментовская, и он меня им сдал. Сказал, что я не по правилам играю, самостоятельной сильно стала. В общем, менты купили у меня товар и вместе с ним привезли в отделение. Там начали беседовать очень доброжелательно. Между тем сообщают, что составят протокол и отправят его в мой институт.