Геннадьевны, весьма экзальтированной дамы. При виде нас с Демьянкой она всегда впадает в истерическую радость. Вот и сейчас хозяйка закричала:
– Ванечка Павлович, как я за вас рада! Вы самый достойный! Лучший!
Кара милая женщина, но порой изъясняется непонятно, это объясняется ее происхождением. Семья Баумгартен увезла дочь в США, когда той едва исполнилось три года. Отец и мать, ветеринары, открыли со временем на чужбине гостиницу для четвероногих, потом парикмахерскую для них же, магазин с кормами и игрушками. Дома взрослые говорили сначала на русском языке, но потом в их речи стали появляться американизмы. «Ланчевать» – вместо обедать. «Шопинговать» заменило «покупать», «суббота» стала «уик-эндом». И в конце концов суржик одержал победу. К сожалению, это случается со многими эмигрантами. После смерти родителей Кара затосковала, целый год она мучилась от одиночества, а потом в ее магазин заглянул Яков, ветеринар из Москвы. Тот прилетел в крохотный провинциальный городок так называемой одноэтажной Америки в гости к приятелю, с которым подружился в интернете. Понятно, что Якову захотелось взглянуть на местную лавку для четвероногих.
Через год Карина продала свой бизнес, дом и машину, переехала в Москву, и сейчас они с Яковом живут душа в душу. Жизнь Кары изменилась, а суржик остался. Потому, услышав из ее уст «как я за вас рада», я сообразил, что Карина хотела сказать: «Как я вам рада», и ответил:
– Нам без вашего прекрасного магазина не обойтись. Зима пришла, а у Демы нет теплого комбинезона!
Глава седьмая
– Ванюшенька Павлович, – затараторила Баумгартен, – есть куловые[4] одежки!
Прилагательное «куловые» осталось за гранью моего понимания, но я решил, что это синоним слова «хорошие». Навряд ли Деме предложат непотребство.
– Сшиты по моему дизайну и заказу, – продолжала Карина, – натуральный мех я не использую. Поэтому дрессик[5] из непромокаемой брезентухи начинен внутри роскошным пером.
«Дрессик» меня тоже поставил в тупик, но изделие из ткани, которой не страшен мокрый снег, пуховик для собаки, просто необходимо Демьянке.
– Какой хотите? – задала вопрос Карина. – Крокодил? Обезьяна? Дракон?
Вот тут я растерялся – понятия не имею, что имеет в виду владелица лавки, – но быстро нашел выход из положения:
– Несите все, посмотрю.
– О нет! На вешалке не окей выглядит, – возразила Баумгартен. – Дема, шагай за мной. Сейчас устроим дефиле.
Собака с радостью кинулась в служебное помещение, она сообразила, что ей там достанется нечто вкусное. Я остался в одиночестве у прилавка и лишь сейчас заметил объявление, которое висело у кассы: «В связи с переездом магазина в новое помещение сегодня в четырнадцать часов наш бутик временно закроется на два дня». Я глянул на часы. Уже десять минут третьего. Стало понятно, почему в зале отсутствует народ, обычно здесь много покупателей.
Раздался скрип, я повернул голову на звук и попятился. Ко мне бежал дракон.