еще большей, чем до этого.
– Никто вас не задерживает, вы свободны в передвижениях. Вы ведь не нарушили никаких правил? – одновременно с другой стороны:
– Весьма сомнительно, что Магистр их ждет. Думаю, нельзя их отпускать. Мы не знаем, кто убил Шенаха с сыновьями, а ведь у Лагена и Ласера еще пять братьев. Нужно все хорошо обдумать, от этого решения многое может зависеть.
– Гэлван, мне кажется, или ты должен был отправиться к себе еще на рассвете?
– Я старше тебя по званию и имею право… – замолчал, слышно хриплое яростное дыхание из-за стола, – по крайней мере осмотри их вещи, мне не нравится их одежда, вот этих двоих. Запах волков. Они или друзья оборотней из леса, или враги. И в обоих случаях тебе грозят неприятности. Либо придется объясняться с полицией, либо…. – понижает голос до шепота, – сохрани тебя Бог, если за ними охотятся, как только в лесу прознают, что они здесь, за ними придут… Ты понимаешь, о чем я? – еще тише, – посмотри на них – разве ты не чувствуешь? – уже эхо от слова, – кровь.
Гусеница резко выгибается, поднимает голову и с лязгом вонзает острые, сверкнувшие холодным металлом, зубы в доску. Секунду-другую она грызет ее как сумасшедшая, по краям вырастает горка опилок. А хвост дергается и бьет по столу. Не проронив ни слова, мэр заносит над ней огромную в кожаном переплете книгу и опускает с такой силой, что слышно, как стол трещит по швам. И еще один, противный, хлюпающий звук. Пусть только он не поднимает книгу больше, не надо! Оставь ее лежать так! Но мэр не слышит моих мыслей. Оторвав регистрационный журнал от поверхности, он еще три-четыре раз лупит по одному и тому же месту. Вся пыль взлетает в воздух. Кругом раздается кашель. Я улавливаю шипение и лязг зубов. Через минуту все заканчивается. Мэр садится. Его сухой резкий смех отгоняет чувство отвращения и ужаса, охватившее меня. Если не смотреть на книгу и не думать, что находится под ней.
– Вот невезение, паразитов что-то полным-полно в этом сезоне, попортят они нам яблоки! Неудача! Ладно, – вскакивает и оживленным уверенным голосом, – сам видишь, мне некогда о всякой ерунде беспокоится! Ну надо же, куда забралась, паршивка! Потому что глупости! Что, эти мальчишки, по-твоему, смогли бы убить хотя бы одного волка? Впрочем, – в сторону от меня, – а, ну его! Деньги у вас есть? За бесплатно вам тут поесть и поспать не удастся, в другое время еще может быть, а сейчас лишнего ничего нет. И тем более – свободных рук.
– Мне придется отправиться в город, так это оставлять нельзя.
– Давай, давай, объясни, почему они мимо тебя проскочили! Так что на счет денег? А?
– Вот! – Кира вытаскивает на стол помятую бумажку с Томасом Джефферсоном.
– Откуда она у тебя? – у Юлы лицо вытянулось. А Сашка молчит. Молчит? Кирилл что, стащил у Санька из куртки его талисман – два доллара2, которые ему отец привез из штатов?
– Молодой человек, бросьте шутить! Мой внук такое за пол дня нарисует! Я про деньги говорю!
– Нет у нас ничего. Может, найдем другой выход? – глотать больно, во рту пересохло.
– Я