ее. – Ваш пункт назначения находится в самых окрестностях Мюнхена, то есть во Фрейзингской епархии, которая, по Вестфальскому миру, отошла во владения Баварского курфюрста…
– Если мне не изменяет память, это было в тысяча шестьсот сорок восьмом году, – откликнулся я, желая показать, что имею некоторое представление об истории Германии.
Майкрофт Холмс кивнул с решительным видом.
– Вы правы. Благодаря тому, что этот клочок земли лежал подле Мюнхена и находился под управлением церкви, он приобрел значение, нисколько не соответствующее тому мизерному количеству акров, которое он занимал. Даже сегодня эта область учитывается во множестве договоров, которые имеют жизненно важное значение для английских интересов в Европе. Впрочем, вы, конечно, поняли все это из моих прежних объяснений.
Я слушал, и во мне росли нехорошие предчувствия: мне казалось, что, несмотря на наличие стольких различных факторов, казалось бы предопределяющих успех моего дела, наши соперники обладали огромными возможностями помешать мне и не замедлят это сделать.
– Я вижу, что вы неважно себя чувствуете после пребывания в этой ужасной гостинице, однако это не совсем испортило вам аппетит, и вы не откажетесь позавтракать со мной перед отъездом. – Холмс улыбнулся мне и пояснил в ответ на мой удивленный взгляд: – У вас красные глаза, а за время нашей беседы у вас в животе уже дважды бурчало.
– А я надеялся, что вы не заметите этого, – ответил я, ощутив неловкость.
– Меня бы не удивило, если бы вы оказались зеленым, как огурец, после той пищи, которую там подавали. Пирог с бараниной и немного сыра вернут вас к жизни.
Мой рот наполнился слюной.
– Благодарю вас, сэр. Я тронут вашей заботой.
– Осталось решить еще несколько вопросов, и вы сможете приняться за пирог. Скажите, Гатри, что из того, что вы можете сделать, окажется, по вашему мнению, самым важным? – Майкрофт Холмс выжидающе окинул меня взглядом, словно знал мой ответ еще до того, как я понял его вопрос.
– Следовать инструкциям, полученным от Викерса? – предположил я.
– Я знал, что мне повезло, когда я взял вас на работу, – одобрительно воскликнул он. – Вы правы. Не делайте ничего, что могло бы навести на мысль о вашей истинной роли. Пусть он пребывает в уверенности, что ему удалось подкупить вас – я имею в виду Августа Джеффриса – обещанными деньгами и возможностью устранить ограничения, содержавшиеся в завещании вашего отца. Пусть он думает, что имеет дело с жадным и продажным мерзавцем, тогда у него не возникнет желания узнать о вас больше. Если он будет уверен в том, что вы послушное орудие в его руках, то не исключено, что вам удастся преодолеть смертельный лабиринт и проникнуть в его ложу, а возможно, и в самое Братство. А это явилось бы неоценимой услугой Англии и Короне.
Мысль о том, что мои действия могут иметь такое важное значение, взволновала меня, и я, конечно, не мог не возгордиться, услышав слова Холмса. Но я был твердо уверен, что не смогу справиться