Когда настоятель наконец закрыл книгу и спустился в церковь, она была охвачена пламенем. Он сразу увидел, что пожар не успел еще сильно распространиться и его легко можно потушить, но испугался, что огонь откроет находящийся за тонкой перегородкой тайник, в котором находятся замурованные сокровища королевы, и если паломники сбегутся в церковь гасить пламя, они украдут их. Поэтому он придумал небольшую хитрость и во все горло закричал, что у монастырских стен стоят татары. Ни он, ни все остальные, разумеется, не знали, что татары и вправду находятся возле монастыря, просто он надеялся, что ложная тревога отвлечет внимание паломников от церкви и спрятанного в ней богатства. Паломники, услышав его, вместе с монахами шумной толпой полезли на крепостные стены и действительно увидели татар, которые как раз собирались напасть на монастырь. Поняв, что они обнаружены и что монахи в монастыре не одни, татары после короткой перестрелки отступили, а настоятель, которому за это время удалось самому потушить пожар, счел рассказы очевидцев о том, что вокруг крепости в самом деле было татарское войско, выдумкой, ведь, когда он в свою очередь взобрался на стены, татар уже и след простыл. Так и не поверив услышанному, он вернулся в келью и как ни в чем не бывало продолжил чтение.
В конце той книги, которую он читал, было несколько чистых страниц. В 1493 году монах Исайя из соседнего монастыря Студеницы записал на этих страницах, что в индиктионе[6] июля месяца вышеуказанного года его позвали исповедать и причастить жителя градацкого предместья Ябучилу Прибаца, который хотел очиститься от страшного греха. Монах откликнулся на просьбу и выслушал нижеследующую
О своем детстве Прибац помнил лишь то, что родился он неподалеку от Горажде, в семье, где всегда было ровно семь человек. Отклонений от этого числа не допускалось. Отца он всегда называл не отцом, а дедом и знал о нем только то, что тот умел лечить болезни пением, в котором не должно было быть ни одного твердого (согласного) звука. От отца Прибац унаследовал превосходный слух, тонкий и с невероятным диапазоном, чем и заслужил уважение и особое положение в своей семье, где испокон веку талант слушания ценился выше, чем дар повествования. С детства научившись следить за птицами в небе, прислушиваясь к их полету и щебету, Прибац получил имя, которое сначала было греческим, а потом ради простоты переделано в Ябучилу. Дубровницкие купцы, которым семья Прибаца часто давала приют, привозившие им в подарок сукно, сладости, соль и пшеницу, однажды взяли молодого Прибаца с собой в Рашку, и он нанялся в Градаце сторожить ветры. Его новая работа заключалась в том, что он ходил с длинным пастушьим посохом с трещоткой наверху и большой, всегда заряженной мортирой, прислушивался ко всем изменениям, происходящим в глубинах неба, а в период новолуния и межсезонья залезал на самые высокие деревья и мортирой, пением и молитвами разгонял снегоносные ветры и градоносные облака. А если Прибацу