и, быстро им повертев, вытащил обмазанным пои-пои. Другим своеобразным приемом он предотвратил падение пои-пои на землю, поднес ко рту и извлек совершенно чистым.
Этот спектакль был, очевидно, предназначен для нашего наставления; я повторил попытку, но она тоже не увенчалась успехом.
Голодного, однако, мало интересуют приличия, и мы с Тоби приняли участие в трапезе – неуклюже, вымазав себе лица и руки, почти до запястья. Пои-пои ни в коем случае не неприятен для европейца, хотя так может показаться на первый взгляд. По прошествии нескольких дней я привык к его особому вкусу и затем даже полюбил его.
Принесли и другие блюда, некоторые из них были очень вкусны. Мы завершили пиршество двумя молодыми кокосами, после чего насладились успокаивающими затяжками табака из причудливо вырезанной трубки, которую пустили по кругу.
Во время трапезы местные жители смотрели на нас с большим любопытством, наблюдая за малейшими нашими движениями. Особенно они удивились, когда мы стали снимать одежду, промокшую под дождем. Они разглядывали наши белые тела и, казалось, совершенно не в состоянии были объяснить, почему наши тела белы, а лица имеют смуглый оттенок (мы провели шесть месяцев до палящим солнцем экватора). Они щупали нашу кожу, а некоторые даже нюхали ее.
Их поведение едва не внушило мне мысль, что они никогда прежде не видели белого человека; однако через несколько мгновений я убедился, что так быть не могло.
Страшные истории об этой части острова привели к тому, что корабли никогда не входили в эту бухту, а тайпи не покидали свою долину, так как враждовали с соседними племенами. Однако некоторые бесстрашные капитаны рисковали все же входить в бухту, с вооруженным экипажем и в сопровождении переводчиков. Туземцы, жившие рядом с морем, замечали чужаков задолго до того, как те входили в их воды, и громко объявляли об их прибытии. Переводчик сходил на берег с товарами, предназначенными для обмена, а лодки находились на линии прибоя, и каждый человек был готов при первом знаке налечь на весла и уйти в открытое море. Как только договоренность достигалась и обмен совершался, посетители спешно удалялись от острова, который они справедливо считали опасным.
Неудивительно, что жители долины проявляли по отношению к нам такое любопытство. Я не сомневаюсь, что мы были первыми белыми мужчинами, которые когда-либо проникли таким образом на их территории, или, по крайней мере, первыми, кто когда-либо приходил в долину с гор. Что привело нас туда – должно было быть для них полнейшей загадкой, но мы не знали их языка и не могли ничего объяснить. Все, что мы могли им рассказать: мы прибыли из Нукухивы, местности, с которой они воевали. Это сообщение вызвало у них шквал эмоций.
– Нукухива мотарки? – спрашивали они.
Конечно же, мы отвечали отрицательно.
Они забросали нас тысячей вопросов, из которых мы могли понять только, что речь идет