rel="nofollow" href="#note_13" type="note">13. Медиумы: колдуны, ведьмы и прочее аномальное отребье, развившие в себе сверхъестественный потенциал. Те, кто не справился с испытанием ментальной властью и влиянием, стали адептами демонов. Вампирами и оборотнями. Видовой вражды нет. Каждый сам за себя. Все решает сила индивидуума. У них разные источники питания. Вампиры существуют за счет крови. Оборотни питаются сексуальной энергией, через совокупление. У сильнейших есть астральное перевоплощение. И только единицы могут реализовать это тело материальным. – Анаконда продемонстрировала длинный раздвоенный язык и сфокусировала на мне прицелы с хищным вертикальным зрачком. – Но оборотни – это не ликантропия14. В отличие от вампиров, у которых есть трансформированная форма… – Моя рука вскинулась на рефлексах, предупреждая появление четырехметрового эксгибициониста. Медиум со свистом втянул воздух, но продолжил. – Сильные оборотни способны принимать чужие образы. Личины.
– Чей они принимают облик? Людей, животных? Всех?
– Нет. Только образы своих жертв и… – Его лицо как-то странно посерело. «Так, я не хочу заниматься регрессией15 и вскрывать его прошлые травмы…». Бывший вампир громко сглотнул. – Или партнеров.
– Копайтесь в своих многочисленных любовницах, господин Гордон. – От отвращения передернуло. Пустой желудок, изнасилованный спазмами, взбунтовался. Вскочила с кровати и, путаясь в ногах, рванула в ванную. Шаг за дверь. Протяжное яростное: «Блядь!», но крушений не последовало. Монстр сдержался.
Морщась, избавилась от повязок и корсета. Благословила заботливого инкогнито и легла в теплую пенную ванну. Зашла мама. В руках айфон. Видеосвязь.
– Слава Богу! Она жива! – экспрессивная рыжеволосая амазонка заголосила. – Он нас не пускает! Ни меня, ни Филиппа, ни кабальеро, ни твоих хипарей с расстроенными балалайками. Совсем отбитый! – «Джорж?!» – перевела шокированный взгляд на Тамару Львовну и дернулась. – Седой! Твой бывший папик.
Я ушла с головой под воду. Визг рассерженной Валькирии, и меня выловили:
– Он уехал, – мама поджала губы.
Кира бомбардировала мою психику:
– Хоть руки-ноги на этот раз остались? Сама убью престарелую скотину.
Мама намеревалась осадить резкую подругу, я переключила внимание обеих:
– Кира, все потом. Лучше расскажи, как дела у Тоника, с издательством? – Чтобы не травмировать мамину нежную душевную организацию, тактично освободилась от ее участия и криво приводила себя в порядок. Тараторя, Кира замечала все: красные глаза, желтоватые разводы сходящих синяков, бьющий руки психогенный тремор16. Не сдержалась:
– Ну, мать Тереза, и тебе, конечно, больше всех надо. Совсем родителей не бережешь. – Укоризненный взгляд на ортопедический корсет, и Кира нахмурилась. – Фен покрепче перехвати. И успокойся. Не маньяка же ждешь в гости. – Сердце оборвалось. По щекам побежали соленые дорожки. Воздух кончился. – Что с тобой? Ты побледнела. У тебя кровь носом… – Кира