няню взять, если тебе одной с ним сложно будет
– Какая няня? Он и так в сад ходит… Может, ты еще передумаешь?
– Нет, мама, я твердо решила. Эта та работа, которая мне очень нравится.
– Неужели нельзя найти другую работу, чтобы быть дома?
– Ты хочешь, чтобы я в офисе штаны просиживала бездарно с 9 до 18? Чтобы я умерла тут со скуки и тоски от собственной бесполезности? Я могу пользу приносить человечеству
– Аня, что ты говоришь, какое человечество, когда у тебя сын родной брошен будет?
– Почему брошен? Он же в саду, с вами?
– Мать ему нужна. Отца ты его уже лишила, но хоть на мать-то может ребенок рассчитывать! Что ты за изверг-то такой?
– Мама, я не хочу разговаривать в таком ключе. Это неконструктивно.
И захлопнула за собой дверь
Через две недели был Ванин день рождения, 4 года. Мальчик принес в садик печенье, испеченное бабушкой.
– Какое вкусное печенье! – говорила Лиля, самая красивая девочка в группе, с которой Ваня составлял «пару» на прогулке и занятиях в классе. Это твоя мама испекла?
Ваня строго, почти зло, что с ним никогда не бывало, посмотрел на улыбающуюся голубоглазую Лилю с большим розовым бантом и самым серьезным тоном произнес:
– Это бабушка, моя любимая бабуля испекла. А мама… бабушка говорит, что она скоро приедет…
История с балкона
Все знают уютные, с ухоженными цветочками в горшочках балкончики, с резными решетками, манящие завернуться в плед и усесться с книжкой. Такие бывают magnifique в Париже, bonito в Барселоне и совершенно belissimo16 в Риме. Они всегда прекрасно дополняют образ очаровательных европейских городов и непременно входят в описания незамысловатых путеводителей.
На одном из таких балконов в не менее притягательном европейском городе (хотя и весьма северном) Алина проводила целые дни с мольбертом. Она наблюдала за суетливой жизнью, не будучи замеченной спешащими по делам в центре города прохожими. Иногда на ее холсте эта жизнь замирала и превращалась в талантливый городской пейзаж. Зарисовки передавали la vie quotidienne17, которая разыгрывалась то аллегро (в утренние и вечерние часы), то адажио – в часы «сиесты», как говорила мама Алины, хотя климат величественного города не предполагал «отдыха в жаркую пору» по причине отсутствия таковой поры. Чаще всего сиеста заключалась в том, что дождь, снег, ветер или все они вместе выгоняли посетителей Алининых зарисовок с маленькой узкой улочки в многочисленные кофейни, позволявшие Алине запечатлеть город без его обитателей.
– Потому что Париж южнее, и гулять там приятнее даже в такую пору, – поясняла Алина сама для себя невозможность увидеть сходство с любимым Писсарро в пейзаже вокруг
– Да, спасибо. Все время теряю свои зонты, – кокетливо поправляя намокшие волосы, говорила эффектного вида девушка, благодаря за раскрытый над ее головой зонт.
И они направились в сторону набережной уже вдвоем. Алине стало немного неловко