не время думать о личном, – добавила она.
– Ты желаешь сделать меня несчастным? – спросил Вольф.
Она заплакала.
– С тобой трудно. Я чувствую, ты наш и не наш.
– Ханни, таковы все люди. Они чьи-то и не чьи-то, и иных людей не бывает, разве что в измышлениях реакционных идеологов и борцов за правое дело.
– Ах, это все буржуазная демагогия, – воскликнула любимая женщина.
У них намечалась неплохая дискуссия…
Что касается Ханны, дело было значительно проще.
После краткой, но решительной отповеди колеблющемуся мелкобуржуазному спецу, она призналась, что ездила в Мюнхен, куда отвезла партийные документы. Его Ханна – его здравомыслящая, приземленная Ханни! – похвалилась тем, что у нее неплохо получается роль секретного курьера. Она выглядит, как настоящая буржуазная дама.
– Только никому об этом ни слова! – спохватилась она.
Этим предупреждением она вконец добила Вольфа. Он вспомнил вежливых пьяных матросов в Гамбурге и ужаснулся.
– Как ты могла?
– Я – член партии!
– Я не о том. Как ты могла не предупредить меня?! Если бы с тобой что-нибудь случилось?
– Ничего со мной не случится, – она улыбнулась. – Я же чувствую, ты заботишься обо мне.
– Да, конечно, – смутился Вольф. – Но все-таки ты женщина. Мало ли…
– Меня охранял Гюнтер.
– Хорош охранник! Без рук!
– Ты не знаешь Гюнтера. Те, кто охотятся за нами, тоже не знают. Кроме разве что твоего дружка.
– Какого дружка?
– Вилли Вайскруфта. Я встретила его в Мюнхене. Случайно, после выполнения задания, когда я передала документы и мне уже ничего не грозило. Он поинтересовался, что я делаю в Мюнхене. Я ответила, что у меня здесь тетка. Она просила сшить ей платье.
– Это правда?
– Насчет тетки?
– Да.
Мессинг перевел дух. Вилли обладал данными ясновидца и откровенную ложь улавливал сразу.
– Послушай, Ханни. В следующий раз ты обязательно предупредишь меня. Я, к сожалению, не могу сопровождать тебя, у меня выступления, и я не умею обращаться с оружием, но помочь тебе я постараюсь.
Она задумалась.
– Я должна сообщить об этом Тони. Он доложит наверх.
– Никому сообщать не надо.
Ханни взгромоздилась на Вольфа, овладела им. Такого рода агитация пришлась ему по вкусу.
– Послушайте, товарищ Мессинг! У те-бя нет-т-т ни-как-к-ко-го по-ня-ти-я о то-м-м-м, что су-щест-ву-ет па-ртий-на-я ди-сци-пли-на!
– Мне-е-е-е пле-ва-ть-ть. Ох-х-х, к-а-к же-е-е мне хо-чет-ся на-пле-вать-ть-ть на па-ртий-ную-ю ди-сци-пли-ну.
– Ты-ы-ы не сме-ешь т-а-к го-во-рить-ть-ть. Па-ар-тия на-а-а-ш ру-ле-вой.
– То-гда я не отпу-щу те-бя в сле-дую-ущую поездку.
Она перешла с любовного языка на человечий и строго предупредила:
– Не смей даже заикаться об этом. Я знаю, ты способен кому угодно за-пуд-рить-ть мо-о-о-О-О-О-О-О-О-зги. У фрау есть цель, она