исправит. Во всех смыслах.
– И что девки так к тебе липнут? – удивлялась жена.
– Чуют доброго человека, – отшучивался Геннадий Маратович.
Внешность у него была неброская. Достоевский или, скажем, Тургенев, описали бы Геннадия Маратовича как «невзрачного блондина с большими голубыми глазами». Но дело было не в глазах, и не в доброте, как таковой, а в отношении к пассиям. Рядом с Геннадием Маратовичем женщины чувствовали себя принцессами, самыми-самыми, единственными и несравненными. Это подкупает, восхищает и располагает. К супруге Геннадий Маратович относился точно так же, его широкой души хватало на всех. Благодаря такому отношению супруга долго смотрела сквозь пальцы на его амурные похождения. Мол, у нас все серьезно, а на стороне – простой кобеляж. Но с годами, по мере того как начала проигрывать студенткам в сравнении, стала нервничать, а в преддверии климакса превратилась в сущую фурию, в сравнении с которой Отелло выглядел наивным добряком. Малейшее подозрение, не имевшее под собой никаких оснований, могло стать поводом для грандиозного скандала с битьем посуды, разрыванием одежд и угрозами «одним разом покончить со всем этим кошмаром», то есть – покончить с собой. Радовало только одно – фурия очень скоро превращалась в ласковую кошечку. Выплеснет накопившееся, проплачется – и приходит каяться. «Прости, милый, сама не знаю, что на меня нашло. Давай ужинать…». Или обедать, или завтракать – буря могла подняться в любое время суток, в том числе и ночью. Увидит несчастная женщина во сне, как ее муж развлекается с юными нимфами, проснется – и обрушит на него свой праведный гнев.
Развод, пожалуй, был бы лучшим выходом из сложившегося положения, но ему препятствовали некоторые соображения. При разводе Геннадий Маратович лишился бы не только жены, но и двух дочерей – старшеклассниц, которые всецело были на стороне матери. Старшая, Ирочка, даже пыталась делать отцу замечания, на которые Геннадий Маратович, при всей своей доброте, реагировал крайне раздраженно. Нечего, мол, яйцам курицу, то есть – петуха, учить. Супруга сгоряча действительно могла бы сотворить с собой что-то нехорошее. Во всяком случае, Геннадий Маратович верил, что на пике эмоций, на настоящем пике, вызванном разводом, она может оказаться способной на такое. И главное – Геннадий Маратович любил свою жену, до сих пор любил так же, как и в самом начале. Вот как влюбился с первого взгляда, так и продолжал любить. И девочек своих нежных он тоже любил, ведь одно другому не мешает. Короче говоря, Геннадий Маратович был типичным полиамористом. Люди же разные. Одни считают слово «полиамория» эвфемизмом для слова «разврат», а другие признают за ней право на существование. У Геннадия Маратовича даже шуточка была по этому поводу – если любовь к детям может делиться на несколько объектов, то почему не могут делиться другие разновидности любви? Знаете, чем хороший юрист отличается от плохого? Хороший юрист всему найдет обоснование. А Геннадий Маратович был хорошим юристом, только вот карьера у него не заладилась – слишком уж много сил растрачивал он на свои романы.
Люди