ж, расстался я с Баку,
Других сейчас он сладостно чарует.
Но хочется так верить старику, –
Он обо мне хоть иногда тоскует.
«Я». Часть вторая. «Я» и кактус
Мы мыслим – значит, мы существуем? Но чем наш процесс мышления Отличается от процесса мышления того Кактуса, который растёт на подоконнике? Или от мыслей самого Бога, создавшего нас?
«Я», осознав, что раствориться в собственном детище «Мы» – это не самый лучший из вариантов, решило не медлить, а снять отдельную, хоть и малогабаритную, квартиру.
«На какую денег хватит», – подумала последняя буква в алфавите, несмотря на не самое почётное место, всё же не растерявшая окончательно частичек гордости.
Ночью, когда коммунальная квартира героически давала храпака, а настороженные коричневые тараканы один за одним выползали изо всех щелей в поисках чего-нибудь съестного, «Я» принялось претворять задуманное в жизнь. Достав из-под ужасно скрипучей кровати с металлической сеткой старый чемодан, переселенец стряхнул пыль с «дедушки», который, невзирая на почтенный возраст, был ещё ничего – без явных морщин и с добротно, на века перетянутой кожей. Серая вуаль, вместе с обильной паутиной слетев с пузатых боков, обнажили почтовые марки, наклеенные, по-видимому, ещё в незапамятные времена, при прошлых переездах.
На одной из них было по-гречески написано «Ноис» и нарисован бородатый седовласый мужчина, похожий на античного философа. На другой кто-то изобразил Солнце и готическим шрифтом вывел – «Денкин». На третьей треугольной марке красовалась фотография Биг-Бена – английской башни с часами – с наложенной поверх громадной лупой.
Не обращая внимания на цветные ярлычки, выдохнув остатки воздуха и щёлкнув замками, «Я» начало старательно и не спеша складывать в чемодан разбросанные по комнате собственные мысли, тщательно трамбуя их в его зелёном бархатном чреве. Экономя каждый миллиметр площади, сборщик ценностей не хотел ничего оставлять на старом месте, даже самые маленькие, ничего не значащие размышления, больше похожие на потёртые носки с дыркой, чем на выглаженные модные штаны. Висевшие на стене ходики, тихонечко тикая, чтобы не мешать собираться, отсчитывали время, которое неумолимо двигалось к рассвету.
«Тик-так, тик-так…» Последние раздумья о том, в чём заключается смысл жизни, были тщательно уложены на самый верх стопки таких же мыслей, настолько глубоких, что невозможно было понять, где их начало, а где конец…
И когда иголки кактуса, росшего на подоконнике в пластмассовом стаканчике, начали впиваться в первые солнечные лучи, «Я» уже стояло возле входной двери с чемоданом. Последний раз оглянувшись на коммуналку, где с «Мы» были прожиты, с одной стороны, лучшие, а с другой – такие непростые годы, эмигрант вышел из жилища, навсегда оставив ключи на телефонном столике…
Через пару часов «Я» уже было на новом месте. Хотя, возможно, переезд занял не то семь, не то девять дней. В нашем повествовании время было только прохожим, случайно заметившим одинокую фигуру гражданина, с трудом несущего в неизвестном направлении тяжелый чемодан.
Новосёл сразу, не мешкая, раскрыл