Свежие анекдоты появлялись в отделе теперь регулярно.
Кроме того, Женька и её многочисленные подружки тыкались во все стороны в поисках дополнительных приработков, не гнушаясь ничем. Татьяна относилась к этому с уважением, и многому у девчонок училась – ведь в любой момент мог встать вопрос о физическом выживании.
Как-то Женька притащила на работу целую сумку детских шарфиков, купленных по дешёвке в галантерейном магазине, и весь день их распускала и сматывала в клубки. Шарфики были сплетены примитивной рогожкой, но из красивой шерсти, и Женина подружка на вязальной машине сооружала из этой шерсти модные «трубы» (шапки типа капюшонов) на продажу.
Татьяна по примеру Жени тоже пробежалась по полупустым галантерейным магазинам и купила несколько замечательных шарфов, из которых потом связала себе красивую кофточку.
В другой раз, в начале лета, Женька с успехом провела акцию по продаже купальников, нашитых её девчонками-подружками из запасов кримпленовых и финленовых трикотажных костюмов, изъятых у мамочек. А один раз, видимо, когда совсем деньги кончились, устроила распродажу бижутерии, собранной со всей её компании. И ведь почти всё кому-то втюхала, азартно торгуясь и демонстрируя на себе «уникальные экземпляры» ширпотреба.
Самое смешное, что часть этих украшений принадлежала Татьяне, она их отдала Женьке на реализацию. А потом сама же купила у неё какую-то ерунду, ещё страшнее своих пластмассовых побрякушек.
Но главное (для Татьяны) было то, что Женька отнюдь не была ограниченной пустышкой, погружённой исключительно во всю эту мелкую суету. Она одна в отделе, не считая Татьяны, на последние деньги покупала всякие газеты и журналы. Особенно они обе полюбили дайджест «24 часа» и «Аргументы и факты», и частенько кооперировались, кому что покупать.
В городе возникла масса мест стихийной торговли, люди выносили на продажу самые неожиданные вещи. Антиквариат Татьяну не интересовал, а вот книжные и журнальные развалы – другое дело. Там можно было купить за бесценок очень красивые иллюстрированные журналы, старые и относительно новые, что они с Женей и делали. Репродукции потом украшали задние стенки шкафов в отделе.
Одно общее увлечение сблизило их с Женькой ещё больше – они обе, как оказалось, интересуются живописью. Последние несколько лет, на излёте горбачёвской «перестройки», в огромном количестве в самых разных местах – в библиотеках, кинотеатрах, даже в жилконторах – возникали выставки современного искусства. И это было одно из тех немногих явлений нового времени, которое Татьяне очень нравилось.
До сих пор её общение с живописью сводилось к пассивному созерцанию шедевров в музеях, причем то, что это именно шедевры, сомнению не подлежало. Если картина не нравится, то, значит, у тебя не развит художественный вкус, и ты просто ничего не понимаешь в живописи. Каляки-маляки, квадраты и круги, начертанные рукой мастера, тоже шедевры, и точка.
И вдруг оказалось, что существует прямо сейчас и здесь, в Ленинграде,