ладно, что-то на ностальгию потянуло. До добра это не доводит. Итак, я Андрюша Петрик, шпанюк лагеря (почти блатной) и мне эта жизнь нравится. Я уже имею какое-то слово в разговоре с администрацией, меня не дергают по мелочам мусора и вообще… Я могу себе позволить ходить в итальянских ботинках зимой по лагерю (а многие из вас носили итальянскую кожу в девяностых на свободе?), носить свитер и фуфайку, вываренную в хлорке. Короче, шпанюк. Ну что, нужно просыпаться полностью и вставать. Встаю со шконки, натягиваю спортивные штаны и иду умываться… Выхожу на продол (коридор в бараке) и спрашиваю у шнырей – в лагере все тихо?
Ответ – да.
Умылся и возвращаюсь в купе (место между двумя шконками).
Бужу Витю. Мало того, что Витя – это мой сосед по купе, но он мне близкий. Бужу его и говорю, – Чай пить будем?
Витя протирает глаза и ленивым голосом спрашивает, – Подъем был?
Отвечаю, что не был. Он ворчит, что можно и подождать было с пробуждением, но чай пить будем. Я ставлю кружку и начинаю варить чифирь. Витя лениво встает, одевается и идет умываться.
Что рассказать про Витю? Служил в стройбате, где дрались больше, чем на какой-нибудь войне. Пришел с армии, познакомился с девчонкой, вроде все серьезно. Шел с ней вечером, докопались два утырка, слово за слово – драка. Итог – один из тех труп, а второй – инвалид. Вите дают десять лет, девчонка выходит замуж за другого. Я, когда приехал в лагерь, то он сидел семь лет, но мы как-то с ним задружились и вот уже полгода являемся семейниками, а проще говоря – близкими.
Приходит Витя и садимся пить чай, каждый думает о своем. Витя и говорит – что-то чуйка не очень хорошая. Да ладно, говорю, ерунда, прорвемся. И тут объявляют подъем во всем лагере. Забегали шныри, включая свет, на продоле что-то верещит завхоз, как будто режут его, суета. Арестанты вскакивают со шконок, кто-то ворчит на соседа, кто-то пытается рассказать сон, кто-то анекдот, одни словом – барак проснулся. Но минут через десять все успокоились, умылись и многие пошли в столовую. Заходит Олежка Руки, я расписываюсь за то, что не сбежал, представьте какой маразм....
И вот, сидим мы с Витей, балдеем от чая, все отлично.
– Пойдем курить, спрашиваю? – после чая мы любили курить на улице.
– Ага, – соглашается он, ну, накидываем фуфайки и выходим.
Благодать, ветра нет, свежий снег, мороз примерно минус 10, сиди себе в тюрьме и радуйся. Но Витя не может успокоиться, – Что-то свербит, что-то сегодня будет.
Я говорю, – брось, рано еще.
А он отвечает, – Сидишь мало, а я восьмерку досиживаю, говорю, что что-то будет.
Ну ладно, покурили, постояли, подышали…Тут и народ со столовой стал приходить, только собрались заходить в барак…
И идет наш общий знакомый с соседнего барака Гоблин Яша. Почему Гоблин? А здоровый был, как Красноярский край, вот и Гоблин, тем более что он был чемпион СССР по какой-то борьбе. Сидел за бандитизм, но добрый был, как Чебурашка, ну или Винни Пух.
И спрашивает, – Пацаны,