ударила обеими руками приборную панель, датчики на которой никак на это не отреагировали, после чего я начала бить по ним с особым усердием.
У входа в коттедж меня никто не встретил, и я лениво поплелась на второй этаж, в комнату с граммофоном, потому что Симон точно был там. Открыв дверь, я увидела его сидящим в кресле, которое я не так давно хвалила, признав комфортным. На спинке висел его скучный черный пиджак. С граммофоном возилась Элайза: аккуратно запаковывала каждую брошенную рядом пластинку и клала обратно на полку.
– Здравствуй, дорогая! – поприветствовала меня она.
Ее голубое платье в крупный желтый горошек было похоже на детский рисунок солнечного неба, обернутый вокруг тела. Я кивком поприветствовала ее.
– Садись, – предложил Симон. – Знаю, ты любишь это кресло.
Он читал мои мысли? Я села, а он подошел к коктейльному автомату и, стоя спиной ко мне, начал набирать программу. Я не пыталась что-то ему доказывать или объяснять, потому что еще в машине поняла, что бесполезно.
– В 2:03… – автомат завибрировал, смешивая ингредиенты, – в 2:03 мне поступило сообщение о попытке взлома твоего банковского счета. И это было неудачное время, честно говоря.
– Можешь не продолжать.
– Но тебе никаких оповещений об этом, само собой, не приходило. А когда я попытался с тобой связаться, ты была вне доступа. Вне доступа, как бы сказать, полностью: для мобильной сети, навигации, даже ни одна уличная камера тебя не засекла. Тебя фактически не было на карте. Последний раз тебя заметили возле аптеки, потом ты исчезла со всех записей. Изволь рассказать, возле какой такой реактивной глушилки ты гуляла?
У меня в горле образовался жгучий комок. Казалось, что меня вот-вот стошнит таблетками.
– Не знаю, как это могло произойти.
А я все прекрасно знала.
– Наши специалисты, а они лучшие в своем деле, ищут решение, но ничего не обещают, – продолжил Симон. – Твой экран был заблокирован внешне, с помощью специальной техники, и ты этого не заметила? – Симон повернулся ко мне, и я увидела раздражение на его лице. – Ты была в полной блокировке больше трех часов и не заметила этого?
– Я… Я не знаю, все было нормально, все работало. – На самом деле я вообще не могла вспомнить, когда пользовалась экраном.
– И не показалось подозрительным, что за все это время не было ни одного звонка, ни одного сообщения?
– Мне и так не приходит никаких сообщений, кроме твоих заданий, так что нет, не показалось.
Он снова отвернулся делать свой коктейль. Его плечи странно подергивались. Видимо, он правда не особо сообразил, что на самом деле происходит: думает на наших вечных врагов хакеров-мошенников-террористов, верит, что я в прострации и ничего не понимаю. Ну, разыгрывать из себя дуру у меня всегда хорошо получалось.
– Но хоть какие-то деньги у меня остались? Счет должен был заблокироваться автоматически при попытке взлома. Ты сам мне так говорил. Ну и где?
Снова ему было нечего сказать.
– Можешь