хотелось крикнуть Олесе в лицо зрительницам канала, желающим получить ответы на все «свои» вопросы, начинающиеся со слова «как», не имеющие к реальной жизни никакого отношения, но с маниакальным упорством навязываемые телевидением. – Конечно! Он хочет, чтоб она стала водолазом!!!
Пора было собираться на очередные скучные семейные посиделки – день рождения крестницы. Восемь лет.
– Какого хрена я туда иду?
Вопреки желанию остаться дома, дочитать и переосмыслить роман, Олеся надела спортивный костюм и кроссовки, стянула волосы в хвост и, подхватив ключи от машины, выскочила из дома. Одеваться и краситься на все эти странные праздники она давно перестала. «День сурка»[33]: колбасная нарезка, тяжелые салаты с дешевым майонезом, жирное жаркое со свининой, невкусное вино и такой же невкусный коньяк, молчаливое поглощение пищи, прерываемое свежей сплетней из серии «представляете, эта или этот… лохушка или лох…». Здесь называлось имя родственницы или родственника, отсутствующих за столом, и шел рассказ, как человек облажался в супермаркете, предъявив просроченный скидочный купон. В ответ шла другая история уже от присутствующего за столом «какая она или он молодец, как позвонил(а), навалял(а) сотрудникам мебельного магазина, что те вовремя не привезли кресло, и как из-за этого смелого поступка вместе с креслом в качестве извинения доставили еще и средство для полировки мебели. Каждый хотел так или иначе, чтобы остальные его похвалили. При этом по-настоящему никто никому не был нужен. Родители маленьких детей непременно держали их на руках, все время сюсюкая. Но Олесе казалось, что и детей этих родители по-настоящему не замечают. Штейн и мать Олеси семейные мероприятия не посещали. На фига Олесе предложили стать крестной, она не понимала. Ее идеи взять крестницу на канал, показать студии детских программ, побывать в прямом эфире, съездить на крытый каток или просто побродить по центру отклонялись. Двоюродная сестра с мужем так тряслись над своими чадами, что те вообще редко выходили из дома, зависая в VR-очках каждый в своей игре.
В семье был еще десятилетний мальчик. Зависимость ребенка от виртуальной реальности не на шутку тревожила Олесю. Каждый раз, когда сестрин муж хотел присоединиться к его игре или вовлечь в нее мужскую половину стола, прося пульт у сына, тот либо плакал, либо проявлял агрессию, обзывая и проклиная родителей.
В этот раз на празднике неожиданно была поднята нетривиальная тема. Решили почему-то обсудить Эверест[34]. Мол, сколько стоит туда подняться, и кто тратит на это деньги. Апофеозом стал разгоревшийся спор.
– Там на горе полно трупов идиотов, замерзших на пути к вершине, – плевался во все стороны разгоряченный муж сестры.
– Каких трупов? – не поняла Олеся.
– Люди идут неподготовленные или им не хватает физической формы. Они падают и замерзают.
– А почему их не спасают?
– А кто их будет спасать? Те, кто идет рядом, сами хотят на вершину. Они что зря деньги заплатили? Я бы не стал возвращаться, чтобы