будто сами по себе сомкнулись на рукояти меча. Внезапный выпад, и…
Гость не проявлял враждебности. Вандал видел его впервые, однако с первого взгляда понял, что перед ним не тевтон и не римлянин. Незнакомец был смугл, с гордо посаженной головой, кудрявые волосы прихвачены малиновой лентой. На груди рассыпались завитки роскошной бороды.
В мозгу Гейзериха мелькнула смутная догадка.
– Я не желаю тебе зла, – глубоким, сочным голосом произнес гость.
Как ни присматривался Гейзерих, ему не удалось оценить телосложение незнакомца. Носит ли он оружие под пурпурной мантией, тоже нельзя было понять.
– Кто ты и как сюда попал?
– Неважно, кто я. На этом корабле я плыву от самого Карфагена. Ты отчаливал ночью; мне не составило труда пробраться на борт.
– Никогда тебя не встречал, – пробормотал Гейзерих, – хотя такому, как ты, нелегко затеряться в толпе.
– Я много лет жил в Карфагене, – произнес гость. – Там родился, и там родились мои предки. Карфаген – моя жизнь! – Последние слова он произнес с таким пылом, что Гейзерих невольно отшатнулся.
– Конечно, горожанам не за что нас хвалить, – произнес вандал, прищурясь, – но я не приказывал убивать и грабить. Я хочу сделать Карфаген своей столицей. Если тебя разорили, скажи…
– Разорили, но не твоя волчья свора, – угрюмо ответил незнакомец. – По-твоему, это грабеж? Я видал грабежи, какие тебе и не снились, варвар. Тебя называют варваром, но ты не сделал и сотой доли того, что натворили «культурные» римляне.
– На моей памяти римляне не разоряли Карфагена, – пробормотал Гейзерих.
– Справедливость истории! – Гость с силой ударил кулаком по столу. (Гейзерих успел разглядеть руку, мускулистую, но белую – руку аристократа.) – Погубили город алчность и коварство римлян, торговля возродила его в другом обличье. А теперь ты, варвар, вышел из гавани Карфагена, чтобы покорить его завоевателей. Стоит ли удивляться, что старые сны блуждают в трюмах твоих галер, а призраки давно забытых людей, покидая безымянные могилы, уходят с тобою в плавание?
– Но с чего ты взял, что я решил покорить Рим? – обеспокоенно спросил Гейзерих. – Я согласился быть судьей в споре о престолонаследии…
Вновь по столу грохнул кулак незнакомца.
– Если бы ты пережил то, что выпало на мою долю, обязательно поклялся бы стереть с лица земли гнусный город. Римляне позвали тебя на помощь, но они жаждут твоей гибели. И на этом корабле плывет изменник.
Лицо варвара оставалось бесстрастным.
– Почему я должен тебе верить?
– Как ты поступишь, если я докажу, что тот, кого ты считаешь самым надежным помощником и верным вассалом, – предатель и ведет тебя в западню?
– Если докажешь, проси чего хочешь.
– Хорошо. Возьми это в знак нашего уговора. – На поверхности стола запрыгала монета. В руке гостя мелькнул шелковый шнурок, оброненный недавно Гейзерихом. – Ступай за мной в каюту твоего советника и писца, красивейшего из варваров…
– Атаульфа? –