насмешливо посмотрел на напарницу, затем вздохнул и примиряюще поднял руки.
– Ладно, прости… пойдем, что ли, на другую улицу… здесь будто вымерли все…
Кира еще раз посмотрела по сторонам и внезапно замерла. Проследив за ее взглядом, Джек вытаращил глаза.
– А эта что здесь делает?
– Гуляет, видимо… – растерянно ответила Кира.
– Ей гулять только глухой ночью можно! Вы что, сговорились все?
– Ты о чем?
– Подставить Капитана! Если кто-то из верхушки узнает, что эта идиотка в Рурке, их обоих убьют!
Кира согласно кивнула.
– Куда это наша золотая птичка собралась, интересно? – задумчиво вопросила она.
Напарники не сводили с Ники глаз. Девчонка, к счастью, их не заметила. Слишком нервничала. Заламывая руки и тревожно оглядываясь по сторонам, она шла по улице Неровных Башен, стараясь держаться в тени. Пожалуй, она подготовилась: натянула полосатый вязаный шарф до самого носа, в глаза прохожим не смотрела, да и вообще выглядела скорее бродяжкой, чем бывшей оперной дивой, но напарники все равно ее узнали.
– Давай-ка за ней проследим, – предложил Джек. – А то натворит глупостей, а Капитану потом разгребать.
Кира фыркнула.
– Может, он наоборот, только рад будет. Она же все-таки Тварь. Не думаю, что он очень уж счастлив, укрывая ее в своем доме.
Джек хихикнул.
– Я думаю, они поладили. Она его печеньками кормит… а он ее выгуливает по ночам. Так что, он может расстроиться. Вдруг ему в глубине души все это нравится? А помнишь, как они спорили при нас?
– Ладно, убедил, – сдалась Кира. – Пойдем посмотрим, что за секреты у нашей золотой птицы…
Дождавшись, когда Ника свернет в темный переулок Летних Дождей, напарники беспечно переглянулись и двинулись следом.
Переулок Летних Дождей заканчивался тупиком, и девчонке просто некуда было деться…
Мэри
Томас старается говорить непринужденно, но Мэри все равно слышит его тревогу. От него пахнет неуверенностью, настойкой череды, кровью и кошкой. Последнее заставляет Мэри улыбаться.
Кто бы мог подумать, что Томас, страдающий аллергией, свяжется именно с кошкой? Мэри знает, что отношения шакала с Марлой больше похожи на отношения проститутки и клиента, но кто знает: может, Томасу нужно именно это? Влюбленный в Киру, он никогда бы не дал ход своим чувствам. А сейчас он перестал страдать из-за этого. Человеку и Твари нельзя быть вместе.
Мэри, ослепшая от дара рисующей, знает это, как никто. Она – полукровка. Дочь рисующей и человека. И она не совершит такую же ошибку.
Даже если судьба подбросит ей шанс ее совершить…
Остальные Тени опаздывают. Время идет медленно, но закат неотвратимо наступает. Мэри больше не видит закатов или рассветов. Но ощущает их. Каким-то неведомым чувством, о котором раньше и не подозревала.
Томас возится у печи: варит очередную порцию кофе. Он молчит. Все темы для разговоров иссякли, но Мэри даже рада этому. В молчании тоже есть своя прелесть. Иногда молчание говорит намного больше, чем самые громкие слова.
И