И на нетопыря денег накоплю! Хватит с меня профессий уже, все равно на большую часть из них ни сил, ни времени нет, даже рыбалкой мне тут заниматься толком не дают, все время нужно куда-то бежать, что-то делать и от кого-то спасаться. Грузоперевозки – совсем не то, ни одна телега тут не проберется, увязнет. Вон, и провиант весь в переметных сумах на мулах везут. Нет, точно, только увижу цифру пятьдесят – сразу стану наездником! И вообще я, как дворянин, просто обязан уметь скакать верхом, не так ли?
Ева и Акимыч чувствуют себя гораздо бодрее, но у них сил достаточно, а я еле ноги из этого месива вытаскиваю. И последний час больше всего мечтаю о возможности хотя бы пять минут полежать, вон, и одышка уже, и ботинки после такого только выкидывать,как и штаны, наверное, а запасных ботинок у меня нет и, кажется, я вусмерть стер мизинец на левой ноге, а в походе ничего хуже быть не может, чем ноги изранить, это я точно говорю. Читал про это где-то. Нужно было босиком, как эти неписи, на поле заходить – они, по крайней мере, в ботинки грязь ведрами не зачерпывают. В конце концов я притормозил, разулся, засунул два вонючих куска грязи, в которые превратилась обувь, в инвентарь. Мизинцу в прохладной жиже сразу стало легче, а что грязь на свежую рану нельзя, так это ерунда, дело житейское, все тут можно, все равно если не будет привала, я очень скоро сдохну.. И хорошо, на кладбище будет тихо, спокойно и никуда тащиться не надо.
Выносливость +1
Ева и Акимыч переодически обменивались какими-то репликами, но я тащился позади, в разговор не вслушивался и не вступал – дыхание экономил. Впереди нашей жидковатой колонны ехал, как и положено, командир, которого просто привязали к его неказистой кобыле, закрепив ноги между двумя керамическими бочонками. Иногда Сакаяма делал попытку встрепенуться на седле, его какое-то время колбасило из стороны в сторону, как гигантское желе на палочке, после чего он сдавался, падал духом и снова ехал в виде тряпичного холма, распластавшись по лошадиной спине.
Я и раньше подозревал, что война – дело утомительно и грязное, но все же не мог представить себе – насколько. Хорошо еще, хоть тепло и дождя нет. Попытался разжечь в себе волю и энтузиазм, вспомнив о страдании друзей в плену, но именно сейчас о чужих страданиях думалось как-то совсем плохо. Продержался еще где-то час, после чего упал в первый раз, а потом падал уже на каждом десятом шагу, так что Акимыч с Евой подхватили меня под руки и буквально потащили на себе. Стало легче, хотя и очень стыдно. Сколько же можно жрать риса? У них что, эти поля никогда не кончатся?
– Вообще нужно что-то придумать, – сказала Ева, пристраивая мою руку поудобнее. – Что-то мы не учли, что Нимис с его нулевой силой просто не потянет подобных переходов.
– Может салазки какие сделаем с веревками? – сказал Акимыч. – Потащим его за собой… или, еще лучше, к Хохену привяжем.
– Я думала над этим, но Хохен просто встанет тогда . Что ему за нами тащиться, если Ним при нем будет? К тому же какие салазки по такой грязи? Мы просто соберем