Тот, что испортил катер? – спросил Ренни.
– Ты не понял? – усмехнулся Дауд. – В соседней комнате. В том же доме. В общем, эту парочку наказали тем, что сняли детекторы. Эльге было сорок, брату пятьдесят. Мужа тоже слегка наказали, выслали из Саприи вместе с дочкой в какое-то береговое поселение, слава Богу, далеко от нас. Кажется, на Восток. По крайней мере, я больше их не видел. А вот Горный, увы, в нашей юрисдикции.
– Дауд, но при чем тут ты?
– Забыл сказать. Та умершая женщина, Руфь, была моей старшей сестрой. А теперь на секунду поставь себя на мое место. Кстати, Эльга очень любит делать подобные фокусы. Кажется, ей это приятно.
– Тогда… – Ренни опустил голову. – Тогда всё правильно.
– Что правильно? – прищурился Дауд.
Ренни не ответил. Корпус катера стал прозрачным, внизу, оказывается, давно было море – сбились с курса, об управлении просто забыли. Колючие звезды – и почти неподвижное море внизу. Пространство вокруг них было пустым, катер словно завис в вакууме между замершим небом и холодной тёмной водой.
– На что еще мы имеем право? – в пространство спросил Ренни. – Скажи, Дауд? Ведь ты это сделал тогда сам, верно?
– Сам. Потому что это моя обязанность, Ренни. Ты сейчас путаешь право и долг. Ты думаешь, мне теперь легко? – с отчаянием воскликнул он. – А эта, пока не умрет, будет меня вызвать. Обязательно будет. Потому что отлично знает – мне больнее, чем ей.
– И тем не менее…
– Да, тем не менее. Скажи, Реджинальд, ты согласен со всем, что видел сегодня?
– Нет, – Ренни отрицательно покачал головой. – Скорее, я со всем не согласен.
– Знаешь, иногда я просто хочу умереть, – признался Дауд. – Веришь?
– Не знаю, – Ренни смотрел в небо, словно там мог откуда-то появиться ответ на мучивший его вопрос. – Дауд… я не уверен, что сумею… я только сейчас понял… Если всё вот так… я могу не справиться. Пойми, мне жаль… людей.
– А вот это правильно. Коллеги, экзамен пройден, – сказал Дауд в пространство. – Я рекомендую Реджинальда Адветона к получению статуса и должности младшего постоянного врача. Просьба подтвердить согласие или высказать возражения.
Корпус катера стремительно помутнел, и вокруг Дауда и Ренни замерцали светло-зеленые огоньки.
– Пойми, то, что ты сейчас видел – это тоже жалость. И любовь. Потому что спасти всех тех, кого та же Эльга могла еще покалечить или убить, возможно было только таким способом.
– Трудный способ.
– А всё-таки я тебя поздравляю, Ренни, – Дауд улыбнулся зеленому хороводу. – Единогласно. Теперь тебе предстоит понять, рад ли ты этому.
– Знаешь, мам, а он всё-таки решительный, – сказала Вэн Тон маме, когда вернулась домой.
– Ну и хорошо, – улыбнулась мама. – Пойдем ужинать, и надо ложиться спать. Тебе на работу завтра.
– Пойдем, – согласно кивнула Тон.
4
Считка
Зима длится,