послушаешь кого-то, а он и тех знает, и с этими знаком, и там был, а вот с той пару раз просыпался вместе… Послушаешь, и подумаешь, мол, ничего себе! Хорошо, если так, а то ведь можно для себя решить, что говоришь ты не с интересным человеком, а с вруном и фантазером. Самое интересное во всем этом то, что человек, рассказавший тебе все это, не видит в своей жизни ничего невероятного. Ну, да, сбежал от Сомалийских пиратов, ну да, совратил девственную престолонаследницу островного княжества, ну, да, купил на рынке старую карту и поехал в Анды за кладом, оставленным там беглым офицером Третьего Рейха…
– Знаешь, дед, может, мне на роду написано, взять на себя так много. Если бы я тебе про службу начал рассказывать, так ты бы и вовсе решил, что я имею излишне буйную фантазию. Нет, просто так случилось. Кстати, через год после того, как я обосновался в части, мне довелось столкнуться с Вечными. Они втроем приехали на джипе. Заметили меня. Я тащил охапку дров для печи, а они начали стрелять. Что-то говорить им и доказывать было глупо. Тем более, что Вечные меня в любом случае приговорили. Пришлось помахать топором. Потом я снял с них пару автоматов и побежал в часть. Было понятно, что скоро здесь будут беспилотники.
– И как? Прилетели?
– Да, через час. Они разбомбили всю войсковую часть, полили лес чем-то вроде напалма и подожгли. Я видел, как огонь сжирает не только деревья, но и тела их погибших товарищей. Они даже не удосужились их забрать.
Мефодий успел отогнать к песчаному карьеру два броневика. Поставив их под обрыв, он взорвал динамитную шашку, обвалив на них несколько сот килограммов песка. Вряд ли вечные эти заметили – вокруг и без того гремело много взрывов. Слишком много. В милитаристическом аду рвались на части деревья и разлетались камни. Сверху низвергались ракеты и стрекотали пулеметы. Может быть, Шеф совсем обезумел и решил истратить весь свой боезапас?
– Ну а дальше я окончательно осел в лесах. Раз в несколько месяцев я возвращался к БТРам, снимал с них аккумуляторы и с помощью все тех же ветряков подзаряжал их.
– Зачем?
– Трудно сказать. Два засыпанных песком броневика стали для меня чем-то вроде отправной точки жизни. Я прекрасно понимал, что они никогда никуда не поедут, но осознание того, что у меня есть две боевые машины с исправным оружием и боекомплектом придавало мне дополнительных сил…
Дмитрий Сергеевич прекрасно понимал Мефодия. Ведь он был таким же. Он тоже придумывал себе дела, дабы не потерять самого себя. Сначала он строил свой дом, а затем от руки стал рисовать подробнейшую карту здешних мест.
Человек не может ничем не заниматься. Когда-то давно один из его приятелей, найдя молодую семью, которой нужно было жилье, сдал им свою квартиру в одном из пригородов Петербурга, а сам уехал во Вьетнам. Денег, приходящих на его карту каждый месяц, хватало на то, чтобы снять себе небольшое бунгало и жить на берегу одного из местных озёр, ни в чем себе не отказывая: алкоголь, вкусная еда, местные