корпусу. Из корпуса им навстречу по деревянной входной лестнице спустился пионервожатый Паша – невысокий, круглолицый, коренастый весельчак, лет двадцати.
– Куда все пропали, не понял юмора?!
– Да вот, Паша, каратэ изучали – лес рубили, прямо голыми руками деревья рубили, прикол?! – поставил вожатого в курс дела Вован.
– Вот давай любую палку, сейчас разрубит – вот он, Угрюмый. Он оказался каратистом. Во как! – добавил Гарик.
– Да, испытай, испытай его, Паш! – пристали к вожатому остальные.
Паша послал одного щупленького парнишку в подсобку с другой стороны корпуса:
– Юр, принеси-ка метлу и грабли! – скомандовал Паша. – Я и сам горю желанием посмотреть на это чудо, всегда хотел в живую, как говориться посмотреть, а то только на видике у друзей и видел.
Через пять минут черенок грабель, а затем и метлы были разрублены голым кулаком Алёши. От постоянных ударов, кулак начал дубеть, но Алёша не чувствовал боли или не хотел её чувствовать. Действие проходило на деревянной лестнице крыльца входа в корпус отряда. Было очень удобно: кладешь древко прямо поперёк перил, сам поднимаешься на ступеньку выше, а ребята придерживают и… бах! В руках у ребят остаются две половинки этого древка. Когда следующие грабли потолще ему разбить не удалось, руку обожгла ужасная боль, но Алёша не показал вида. Он тогда понял секрет, необходимо было обязательно разрубить древко, иначе будет очень болезненная отдача или даже можно сломать руку. Со второго удара Алёша всё же добил грабли, потом ещё одни и к полному всеобщему восторгу деревянную лопату для снега. Садовые инструменты стали заканчиваться, но публика вошла в раж. Тут Витёк вынес из корпуса и подал Паше какую-то прямо-таки морскую палубную швабру с толстенным древком. Изготовители этого инструмента наверное думали, что эта швабра будет служить вечно.
– Давай теперь по чирику, Паша? Десять рублей найдешь? Кто разбивает, того и червонец! А то вдруг мне средства на лечение понадобятся… – раздухарился Алёша, несмотря на уже сильно опухшую в районе запястья правую руку.
– А у тебя, Лёша, имеется, что ставить? – поинтересовался вожатый.
– Наберем если чё?! – Алёша оглядел пацанов.
– Имеется, если чё! – заверил Вован, предварительно переглянувшись с Гариком.
– Найдём, – подтвердил Гарик.
Все присутствующие были в азарте и болели конечно же за Угрюмого – за Алёшу. Взглянув и повертев в руках швабру, вожатый отказался от соревнования. Слово было за Алёшей.
– Держите крепче! – обратился Алёша к ребятам, а то руки отобьёте. Применив театрально-цирковую паузу для окончательного разогрева публики, он не спеша подошёл и нагнулся над шваброй.
– Ки-я-я-я! – толстенное древко швабры разлетелось ровно пополам.
Не веря своим глазам, Паша вертел две половинки вечного инструмента, рассматривая место разлома:
– Поразительно! Ни одного сучка нет!
Красненькая бумажка перекачивала