фига себе, тебя разукрасили, – ужаснулся брат, вздрогнув, открыв обитую чёрным дерматином дверь.
– Ел чего? – с большим усилим, стягивая одежду, поинтересовался старший.
– Нет. Тебя ждал, – дрожащим голоском, суетясь вокруг брата, ответил Андрейка.
– Сам яичницу с колбасой пожаришь? – бухаясь на диван, простонал Пашка.
– Да. На тебя тоже делать?
– Нет. Плед принеси.
– Уроки проверять будешь? – Накрывая брата и не зная, чем ему ещё помочь, волновался младший.
– Сделал. Хорошо. Мне сейчас не до чего. Сам давай справляйся.
***
– Пашка! Чего случилось! – Алик встревожено орал в трубку. – Вчера ждал тебя до самой ночи! Сегодня на занятия не пришёл! Телефон долго не берешь? Я папку твою, замучился по школе таскать.
– Отделали меня. Еле ползаю, – чуть выдохнул Торилин.
– Это те, которых ты угваздал у школы?
– Другие.
– Завтра появишься?
– Вряд ли.
– Сегодня не могу, а завтра заскочу вечером. Поговорим. Чего в школе вещать?
– А Большакова разве…
– Чего Большакова?
– Да ни чего. Заболел.
– Лады. Всё. Жди.
Не успел отойти от телефона, как раздался междугородний звонок. Забыв про боль, судорожно схватил трубку.
– Алло! Слушаю!
– Сын, как вы там? – Возбужденно радостный голос, вперемешку со всхлипами.
– Ма, всё отлично! – Бодро заверил Пашка. – Ты где? Скоро домой?
– Я в Томске, – сказала и замолкла.
– А чего ты там? – Встревожился сын.
– В краевой больнице лежу. Под обвал попала, – зашмыгало на другом конце провода.
– За тобой приехать! Ты в каком состоянии? – Закричал Пашка, задёргав трубкой у уха.
– Вот уже встаю. Руки и рёбра поджили. Нога осталась. Обещают ещё месяц продержать.
– Я за тобой приеду!
– Не дури. Всё в норме. Деньги на тебя переведут завтра. Дед с бабуськой как?
– На даче ещё торчат. Снега ждут.
– А Андрюшка?
– Не болеет. Двоек не носит. Скучает.
– Ну, ладно мой хороший! Время заканчивается. Я всего три минуты заказывала. Теперь звонить буду часто. Обо мне не беспокойтесь, поправляюсь быстро, кормят хорошо, лечат профессионально. Дай бог к новому году приеду. Всё. Целую. Не переживайте. Пока.
Потрясённый Пашка минут пять стоял, ощущая, как бьют в грудь телефонные гудки из прижатой трубки. Губы подёргиваются в неразборчивом шепоте, глаза застилает солёная пелена.
Алик, как и обещал, прилетел вечером, когда братья ужинали.
– Проходи, поешь с нами. Правда у нас только картошка с огурцами и помидора маринованная, – пригласил, оправдываясь друга за стол. – Завтра материны деньги получим, оторвёмся.
– Ни чего себе прожектора! – присвистнул Шмаков. – Сам весь сплошной синяк! Рот не открывается и локаторы перпендикулярно. Кто тебя?
– Риткины