и незаметно не подойдёшь.
Марат нервно повёл плечами, чо ж так жарко-то, но всё-таки решил пиджак не снимать. Мало ли, лишний неприметный карман пригодится. А также пара кевларовых пластин под дорогой фланелью. И смирно потопал к той самой будке.
Разумеется, вокруг никого. Пацан наверняка внутри загодя припрятался, в своеобычной манере. Как бы его там тепловой удар не принял, болезного.
– На месте.
– Ближе подойди.
Голос у пацана был всё такой же. Звонкий, девчачий. Сколько Марат его помнил, уж лет десять, тот с тех пор ни капли не изменился. И это отдельно Марата раздражало, на фоне собственного-то пуза. После сорока хрен похудеешь.
Ещё пару шагов, и он ткнётся носом в слой свежей масляной краски. С соответствующим резким химическим духаном. Сквозь металлическую решётку ставней внутри было ни черта не разобрать.
– Рановато в этот раз, а? Думал, до осени контакты не планируются.
Сделаем вид, что и без пацана у нас делов полон рот.
– Осенью меня уже тут не будет. Это крайняя наша встреча.
Чего-о?..
Марат даже шаг назад сделал от удивления.
– Не понял.
– Наши дела на этом закончены. Уезжаю я.
Во дела.
– За бугор валишь?
Марат заметил, как внутри будки что-то шевельнулось. Ясно, тут он, пацан, а то уж подумалось, что рация разговаривает. Куда ж ты собрался, пацанчик?
– Без комментариев.
Ишь ты, Марат снова машинально принялся разминать пальцы, будто мысленно вцепляясь невидимому собеседнику в глотку.
– А чего так-то? Хорошо ж работали.
– Тебе хорошо, а у меня теперь другие дела.
Ясно. Нашёл себе кого посообразительнее. Неужто к Михалычу ключи подобрал? Ты смотри, пацан, Михалыч на жаре париться не станет. Ни за какое бабло. Да и слушать тебя, малохольного, тоже не сподобится.
– Так чего тогда звал? Можно было и так сказать.
Пусть пацан не думает, что так уж его напугал своим объявлением. Мало ли что он куда-то собрался. Мы это всё потом обмозгуем, пока же его прощупать надо да поподробнее, как бы и правда не в последний раз такая оказия.
– Я оставлю тебе последние…
Др-р-р!..
Ох, да что ж за день-то сегодня такой, Марат поспешил нашарить в кармане проклятый виброзвонок, но тот уже умер. В прямом смысле.
Раздражённо повертев между пальцев безжизненный «блэкберри», Марат безвольно уронил ставший бесполезным аппарат, для верности придавив его сверху до хруста каблуком. Он уже знал, как это бывает. Пацан очень не любил любую электронику. Наверное, опасался прослушки, но не только. Горела она вблизи от него только в путь.
– Опять?
– Прошу прощения. Спешил, совсем вылетело из головы.
И чего он перед пацаном лебезит? Тот его так и так решил кинуть.
– Не важно, я оставлю тебе последние инструкции, и на этот раз всё должно быть предельно