новая война. Вряд ли на этот раз она будет локальной. И вряд ли победоносной. Это вам не Сорокадневная война. Но хуже другое. Большинство этих людей теперь обречены, если им не поможет ваш тригелий, ваш литий, ваши водородные изотопы. Мунных ресурсов слишком мало. Вот почему вы нужны нам. И вот почему мы хотим быть нужными вам.
Безумие, какое-то безумие.
Люди, крошащие друг друга из-за банальной воды и чёртовых иммунных ограничений.
Что стало с Матушкой за то время, пока его не было дома?
Новак покачал головой.
Надо же, он назвал Землю «домом». Смешно. Смешно и горько.
– Но вы же понимаете, что если этот хаос выплеснется сюда, а он обязательно выплеснется, никакая ваша хлорелла не поможет.
Курт кивнул и засобирался.
– Вот потому я вас так быстро и покидаю, Лео. Отдыхайте, набирайтесь сил, пока есть время, нам всем предстоит немало потрудиться.
40. Соратник
Со стороны побережья снова надвигалcя шторм, но не это беспокоило. Здесь, на твёрдой земле, пропахшие гнилью водорослевых матов порывы ветра уже не представляли собой никакой опасности. Ну промочит тебя снова, обычное физическое неудобство не шло ни в какое сравнение с той угрозой, какую представлял шторм посреди колышущегося под тобой моря.
Когда ненадёжная пузырящаяся сероводородом опора может в любой момент разойтись под твоими мокроступами, то поневоле начинаешь прислушиваться к каждому дуновению.
Фигура долговязого мужчины, замершего у обрыва каменной гряды, невольно покачнулась в такт незримому прибою. Влево-вправо, морская качка преследовала морехода даже на суше.
Ну, полно. Фигура отошла от края.
Что-то сенатор задерживается. Или того хуже – решился сменить полётный маршрут.
Опреснительная станция – в паре тиков западнее, над ней бесполётная зона, но на восток – забирай сколько угодно. Вот это беспокоило куда сильнее.
Фигура повела головой из стороны в сторону, как радаром. Неловко выйдет, если весь этот путь сюда был проделан зря.
Пантеллерия осталась в сорока километрах на северо-восток отсюда, финальный переход народов моря во времена карфагенского расцвета, пограбить и назад, однако в наше время за двое суток преодолеть этот участок без поддержки с воздуха, скрываясь от патрульных дронов – уже само по себе подвиг. Сколько народу здесь утонуло в попытке перебраться на тот берег. Моторные лодки завязали меж смыкающимися водорослевыми просветами, рвались об острые края частых здесь скальных выступов борта «зодиаков», да если кто и добирался, не перевернувшись в грозу – любой нарушитель крупнее чайки отслеживался ещё на подходе, а там уж держись.
Со времён начала Войны за воду стрельба на этом берегу не прекращалась, даже несмотря на её формальное окончание, оставаясь своеобразным эхом затянувшегося конфликта, в котором все были против всех и все – сами за себя. Люди продолжали гибнуть даже не от рук других людей, пусть отупевших